Константин Соловьев - Раубриттер [I - III]

Алафрид некоторое время молча разглядывал герцогский герб на спинке собственного стула, которым так и не воспользовался.

- Возможно, у него есть на то основания.

- Он знает что-то, чего не знают прочие?

- Я скажу тебе. Не из тактической необходимости, а из любви к тебе и уважения к твоему покойному отцу. Но тебе придется дать слово чести никому об этом не рассказывать до того, как над Арборией взовьются франкские флаги.

- Клянусь! – нетерпеливо бросил Гримберт, - Ну же!

- Лаубер не случайно расположил силы таким образом, тут ты прав. Ты всегда был дьявольски прозорлив, неудивительно тебя кличут Па…

- Что такого особенного в юго-восточных воротах?

- Это брешь. Брешь в лангобардской броне. И в эту брешь мы всадим свое копье.

- На схеме они не выглядели ослабленными.

Алафрид неспешно вытащил изящную серебряную табакерку, украшенную затейливыми вензелями и инкрустированную крошечными изумрудами. Он вытряхнул себе на ладонь несколько невзрачных пилюль, похожих на восковые шарики, и, помедлив, отправил их в рот. Гримберт не знал, что за наркотическое зелье содержалось в них, но судя по тому, что спустя несколько секунд сенешаль издал удовлетворенный вздох, придворные лекари не напрасно получали свою плату.

- У Лаубера есть кое-что помимо схем, - Алафрид спрятал табакерку и вновь взглянул на Гримберта, - С этого направления Арбория уязвимее всего. Несколько лет назад землетрясение ослабило часть стены, но арборийцы были слишком заняты или слишком самоуверенны, чтобы заняться ремонтом. Кроме того, тамошние силовые трансформаторы израсходовали свой ресурс и могут отказать от малейшей нагрузки. Это значит, после первого же серьезного удара ворота окажутся обесточены. То же касается и орудий. Крепостная артиллерия с юго-восточной стороны тоже в плачевном состоянии. Крупнокалиберные орудия на ремонте или имеют недостаточный боезапас.

- Интересные сведения, - Гримберт рассеянно кивнул, - И это все сообщили Лауберу сами лангобарды? Очень любезно с их стороны, неправда ли?

Алафрид поморщился.

- Перестань паясничать хотя бы сейчас. Думаю, ты догадываешься, откуда у него эти сведения.

- От шпионов. Так значит, Лауберу удалось внедрить в Арборию своих лазутчиков?

- Да. Но это не те вещи, о которых принято распространяться на военном совете, как ты понимаешь.

- Он передал тебе сведения от своих крыс, а ты в благодарность позволил ему разработать план штурма и возглавить основной удар. Великолепно! – Гримберт зло рассмеялся, - Возможно, его императорскому величеству стоит озаботиться не только еретиками на восточных рубежах, но и тем, как ведут дела его вассалы? Не успел раздаться первый выстрел, а вы уже сговорились, как шайка тубантских торговцев! Ты получаешь удачное начало кампании. Лаубер получает славу захватчика Арбории. Ну а на мою долю остается роль пушечного мяса, которое отвлечет внимание лангобардов.

Сенешаль положил руку ему на плечо. Рука и в самом деле выглядела слабой, пальцы заметно дрожали, но силы в ней оставалось достаточно, чтобы Гримберт вынужден был замолчать.

- Я терпеть не могу жару, Гримберт. Моя дряхлая плоть слабеет, а имплантаты-иммуноподавители норовят выйти из строя. Империя пережила немало паршивых времен, но самые страшные из них еще впереди. Сейчас я должен быть в столице, выполняя ту роль, которая возложена на меня его величеством. Так почему, скажи на милость, я нахожусь в четырех сотнях лиг от Аахена?

- Хочешь вспомнить молодость? – предположил Гримберт с усмешкой, - Надоели вина императорского дворца?

Алафрид неумело погладил его по плечу ломкими старческими пальцами.

- Будь план Лаубера в самом деле так хорош, он бы справился и сам. Однако есть причина, по которой я нахожусь здесь и глотаю чертову радиоактивную пыль. Причина, о которой ты наверняка уже догадался.

- Извини, я…

- Император устал, Гримберт.

Гримберт нахмурился.

- Мне-то что?

- Император устал, - очень весомо повторил Алафрид, заглядывая ему в глаза, - От сифилиса. От пройдох-чиновников. От вечных склок с Папскими нунциями и шпионами, от неурожаев, войн, придворных интриганов, которых в Аахене больше, чем ядовитых змей в яме… А еще он устал от вашей грызни с графом Лаубером, которая длится уже двенадцать лет.

- Тринадцать.

- Неважно. Если бы вы были мелкими баронами, ссорящимися из-за спорного виноградника, все было бы куда проще. Я бы приказал разорвать вас обоих на дыбе, выпил бы здешнего вина и отбыл обратно в Аахен, трахать императорских гетер и есть свежие персики. Но так уж сложилось, что я вынужден сидеть в этом шатре, наслаждаясь запахом людей, не мывшихся с рождения, но искренне считающих себя рыцарями.