Константин Соловьев - Раубриттер [I - III]

- Так вы ученый? – с интересом спросил Гримберт.

Шварцрабэ с достоинством кивнул.

- Истинно так. Странствуя по герцогствам и графствам, не имея подходящего занятия, чтобы применить себя, я обнаружил большую тягу ко всякого рода чудесам, где бы они ни происходили. Только за последний год мне попались три, можете себе вообразить?

- А еще говорят, что Божья благодать все реже спускается на землю, - с преувеличенной скорбью вздохнул Гримберт, - Полагаю, чудеса были стоящие?

- Уж можете поверить слову рыцаря, старина! – с готовностью отозвался Шварцрабэ, - Хуго фон Химмельрейх лгать не станет. Не далее как в этом году в одной деревушке под Кобленцом мне рассказали об одном крестьянине, который слег, парализованный, много лет да так и остался недвижим. Лишенный возможности пить и есть, он целыми днями лежал без движения, принимая подношения от добровольной паствы, при этом немало не теряя в весе! Говорят, местный епископ прочил его в святые! Мыслимо ли, человек, кормясь лишь духовной пищей, сохраняет не только жизнь, но даже румянец на щеках!

- Поразительно, - согласился Гримберт, - Значит, у вас была возможность прикоснуться к истинному чуду?

Шварцрабэ с важностью кивнул.

- Даже более того, мне суждено было явить еще одно. Увидев неподвижного крестьянина, возлежащего среди даров и подношений, я достал свой кнут. С виду это самый обычный кнут, даже непримечательный, только в него вплетен волос из лошадиного хвоста, принадлежавший кобыле, на которой когда-то въехал в Иерусалим сам Готфруа де Бульон. Этой плеткой я и взялся охаживать чудотворца. Тут-то и случилось истинное чудо. Господь не только даровал мученику мгновенное излечение, но и наделил такой скоростью, что тот быстрее зайца выскочил наружу и устремился прочь. Если вычисления «Беспечного Беса» верны, сохраняя дарованную Господом скорость он должен был достичь Руана самое малое за два часа!

- Невероятно.

Шварцрабэ с наставительным видом поднял палец.

- Чудеса часто бывают непостижимы для грубого человеческого ума без должной теологической подготовки. Однако я в меру сил тщусь их постичь и часто проявляю в этом недюжинное упорство, так уж у меня душа устроена. Но знали бы вы, как это порой непросто!

- Охотно верю, сир Хуго, охотно верю.

- Вот, скажем, этой весной проезжал я один городок, сейчас уж и не вспомню названия. Тамошний священник тоже сделался чудотворцем. Макал руку в бочонок с обычной водой, утверждая, что тем самым освятил ее, сделав чудодейственной. Эту воду покупали у него три окрестных прихода, расплачиваясь чистым серебром. Говорят, хватало одной капли чтобы излечить болезнь Гентингтона или запущенную опухоль. Скажете, не чудо?

Гримберт не смог сдержать улыбку.

- Вы и его смогли улучшить?

- Боюсь, что нет, - вздохнул Шварцрабэ, встряхивая флягу, чтобы проверить, сколько там осталось вина, - Напротив, с моим появлением чудо перестало являть себя людям. Рассудив, что раз уж одного погружения руки священника достаточно, чтобы сделать воду чудодейственной, я собрался было погрузить его в бочку целиком. А чтоб вода как следует настоялась, подержать так пару часов – для верности. Я до сих пор думаю, что если бы мне дали возможность осуществить этот план, одной каплей той чудодейственной воды можно было бы поднимать мертвецов из земли! Увы мне. Сам священник усомнился в моей методе. А сомнение, как вы знаете, худший враг веры. Его сомнение было столь сильно, что вода мгновенно утратила свою силу и с тех пор годилась только для поения коней.

Гримберт с удовольствием рассмеялся. Новый знакомый положительно начинал ему нравиться.

- Значит, теперь вы вознамерились приникнуть к мироточащей пятке Святого Лазаря?

Шварцрабэ кивнул с самым серьезным видом.

- Как я могу пройти мимо, если господин приор уже раструбил об этом на все герцогство? Чудеса мимолётны и я хотел бы успеть изучить его, прежде чем оно закончится. К тому же, у данной конкретной пятки есть любопытные детали.

- Не больше, чем у любого другого куска некротизированной плоти в ларце из золота и серебра.

- Ошибаетесь, старина, очень ошибаетесь! Во-первых, это единственная в мире пятка Святого Лазаря.

- Вот как?

- Смею вас заверить. Если все дошедшие до меня известия верны, в мире сейчас обретается три головы Святого Лазаря, восемь рук, четыре ноги и, самое малое, двадцать ребер. Черт возьми, мне остается только восхитится упорством этого парня! Если бы я выглядел таким образом, молил бы Спасителя не воскрешать меня!