Константин Соловьев - Раубриттер (III. - Fidem)

- Однако при этом ты не направил сигнал о помощи в капитул, - перебил его Гримберт, - Тонкая игра, господин приор. Решил изобразить амбициозного ревнителя веры, жаждущего изловить убийцу собственными руками. Когда в Грауштейне появятся дознаватели, тебе останется лишь развести руками, списав все жертвы на неумолимой рок и происки покойного Шварцрабэ, не так ли? И, надо думать, Церковь благосклонно примет твое раскаянье.

- Не примет, - спокойно ответил Герард, - Мне не простят гибели стольких братьев. Но того времени, что будет длится расследование, мне хватит, чтобы покинуть Грауштейн, а в скором времени – и Франкскую империю. С тем состоянием, что я располагаю, мне будут рады что в Византии, что в Бретани, что даже в варварских землях.

- Но для чего ты уничтожил паром и радиостанцию?

- Это сделал не я, а Красавчик Томаш и Ягеллон.

- Но по твоему приказу.

- Разумеется. Я с самого начала подозревал в тебе церковного соглядатая, но после ночной бойни это стало для меня очевидным.

Гримберт хотел задать вопрос, но тот рассыпался пеплом на языке, оставив тягучую горечь золы.

- Я был одним из тех, на кого не подействовал «Керржес».

Приор Герард одобрительно хмыкнул.

- Верно соображаешь. Вас было четверо. Но Томаш и Ягеллон и не были его мишенью, оставались лишь вы со Шварцрабэ. И вот это заставило меня крепко понервничать, Паук. «Керржес» должен был сожрать вас вместе с прочими братьями-рыцарями, однако по какой-то причине не сделал этого. Ну, со Шварцрабэ вскоре все стало ясно. Думаю, все дело в той наркотической дряни, которой он постоянно пичкал себя. Она замедлила скорость нейро-медиаторов, затормозив «Керржеса» и отсрочив неизбежное на несколько часов. А вот ты…

В протяжном голосе приора Герарда появилась задумчивость. Задумчивость, которая отчего-то очень не понравилась Гримберту.

- Ты хочешь сказать, я…

- Оказался ему не по зубам? – приор усмехнулся, - В каком-то роде. По крайней мере, ты единственный в Грауштейне, для кого он сделал исключение. Немногие могут рассчитывать на подобное одолжение со стороны демона, а?

Гримберт ощутил, как сердце, прежде стучавшее в груди подобно паровому молоту, пропустило несколько ударов, точно барахлящий двигатель.

Значит, «Керржес» был послан и по его душу тоже. Но не выполнил приказа. А может… В легких мучительно засаднило, будто вместо очищенного воздуха «Судья» заставил его вдохнуть едкий дизельный выхлоп.

Может, «Керржес» не отказался выполнить приказ. Просто выжидает, затаившись неприметной тенью в нейронах его мозга, ждет момента, чтобы впиться в них зубами, превратив Гримберта в пляшущую от всепожирающей ненависти человекоподобную куклу…

Хвала непроницаемой маске «Серого Судьи» - приор Герард не заметил мига его слабости.

- Рыцарь без имени и герба, против которого оказался бессилен даже лангобардский демон – разумеется, после этого я уже не сомневался, что ты послан Святым Престолом. А это приводило к ряду весьма существенных проблем. Я не мог позволить покинуть тебе остров, не убедившись в том, что ты ничего не заподозрил. Мне надо было выяснить, о чем ты догадываешься, что подозреваешь, что сообщишь своим патронам…

- И если бы у тебя имелись подозрения против тебя, Ягеллона или Красавчика Томаша…

- ...ты бы не пережил эту ночь, - закончил за него Герард, - Совершенно верно. Пал бы от выстрела какого-нибудь обезумевшего рыцаря, о чем я бы собственноручно сделал запись в отчете. Но мне повезло. Ты впился в глотку Шварцрабэ, который к тому моменту сам уже был полумертв. Удачное стечение обстоятельств. Однако Господь подчас вносит неожиданные замечания в самые хитро проработанные планы, верно?

- Твой план провалился.

Это тоже не разозлило Герарда.

- Скажем так, удался не в полной мере, - сдержанно ответил он, - Мне не удалось выпустить на просторы империи всех своих питомцев, это верно. Но уже то, что случилось, станет смертельным ударом для Ордена Святого Лазаря. Цвет лазаритского рыцарства уничтожил сам себя в приступе безумной ярости. Ты ведь знаешь, как Церковь относится к убийцам и самоубийцам, Паук?

Гримберт промолчал. Он знал.

- Убей я их собственноручно или замани в ловушку – они стали бы мучениками и павшими воинами Христа. Однако заставив их наброситься друг на друга, я поступил несравнимо умнее. Я погубил не только их, но и их души. Их прах не обретет спокойствия в монастырском склепе. В их честь не будут звучать молитвы. Для своих уцелевших собратьев они навеки останутся самоубийцами и душегубами. Как думаешь, Орден перенесет такой удар?