Константин Соловьев - Раубриттер (III. - Fidem)

Они замерли у входа – он чувствовал это так же отчетливо, как истончившиеся кости внутри ноги Святого Лазаря. Две огромные стальные махины, под которыми скрипел пол. Наверняка их орудия сейчас наведены прямо на него – он ощутил щекотку в основании черепа – но все еще молчат.

- Давайте! – изо всех сил крикнул он, - Выстрелите! Объясните приору, почему его главное сокровище превратилось в пепел. А он сам сможет объяснить это Ордену? За Грауштейн его, пожалуй, кастрируют и выжгут мозг. Но за пятку… За пятку его подвергнут таким пыткам, что самому сатане на том свете станет тошно! Стреляйте! Ну же, стреляйте!

Звуком, прервавшим его, был смех. Тяжелый хриплый смех Красавчика Томаша, похожий на скрежет, который издает нож, царапающий подгоревший бок старого казана.

- Можешь сожрать ее с тушеным луком, идиот. Так ничего и не понял, верно?

- Стой.

Гримберт легко узнал голос Анжея Ягеллона, холодный, как порыв северного ветра, дующего на Сарматским океаном.

- Чего тебе? – нетерпеливо осведомился Томаш, - Это всего лишь кусок несвежего мяса!

- Это мощи святого, - непререкаемым тоном отозвался хозяин «Варахиила», - Положи их на место, Паук. Иначе, обещаю, самые страшные сарацинские пытки покажутся тебе сущей ерундой по сравнению с тем, что тебя ждет.

Гримберт усмехнулся в ответ.

- Во франкской империи добрая дюжина маркграфов. А сколько пяток у Святого Лазаря?

- Отпусти ее. Приор попросил подарить тебе легкую смерть, но ты искушаешь меня нарушить обещание.

- Уйди с линии огня! – неприязненно буркнул Томаш, - Смотреть тошно. Носитесь с этой пяткой, как черт знает с чем. Кусок гнилого мяса эта твоя пятка!

- Эти мощи принадлежат собору в Броке.

Томаш сдавленно зарычал, как пес, чьего загривка коснулась чужая рука.

- Отвали в сторону, говорю.

- Он отдаст ее мне. Или я запихну его собственные останки в раку. Едва ли много паломников явятся, чтоб поклониться Святому Гримберту…

- Опомнись, дурак! – зло огрызнулся Томаш, - Теперь у тебя больше богатств, чем во всем вашем Броке! Один только «Керржес» сделает нас герцогами! А ведь кроме нет осталось еще много всего. Герард говорит, сокровищницы лангобардов хватит, чтоб обеспечить наших правнуков! А ты думаешь о какой-то пятке?

Гримберту показалось, что он слышит тяжелое дыхание Ягеллона – несмотря на свою обычную сдержанность, тот, кажется, был раздражен настолько, что частично утратил над собой контроль.

- Я говорю о священном достоянии всего лехитского народа. Мощи вернутся в Брок!

- Уйди в сторону, ты заслоняешь цель! – раздраженно потребовал Томаш, - Не собираюсь рисковать головой из-за твоей глупости! Если дознаватели Ордена пронюхают об этом, весь план отправится к чертям!

- Туда отправишься и ты, если встанешь между мной и Святым Лазарем. Опусти орудия, ты, старый дурак!

- Учти, я выстрелю даже если ты окажешься на линии огня.

- Не выстрелишь, - холодно ответил Ягеллон, - Господь не даст тебе этого сделать. Я спасаю святыню.

- Прочь!

- Я иду. И ты не…

Гримберту показалось, что тысячелетние своды собора обрушились ему на голову, но это были лишь осколки мозаики, которая украшала стены, сорванные со своих мест чудовищным грохотом выстрела.

Второй выстрел ударил почти тотчас за первым, третий раздался несколькими секундами спустя, а потом их сразу полыхнуло столько, что сознание Гримберта, задребезжав, наконец милосердно погасло.

***

Жизнь возвращалась к нему медленно, неохотно, словно с отвращением забираясь в давно опостылевшее и изношенное тело. Неприятный, утомительный процесс, который приносил ему боль. Удивительно, успел подумать он, чувствуя, как сознание ворочается в костяной чаше, умирать, оказывается, куда легче, чем воскресать. В таком случае не завидую Лазарю, поднятого со своего смертного ложа…

- Очнулся, мессир? – он услышал гулкий хлопок по металлу.

Жизнь не просто вернулась, она обрела форму и цвета, пусть даже приглушенной гаммы. Он снова видел мир глазами «Серого Судьи».

- Берхард… - он ощупал пространство руками и обнаружил жесткие углы кокпита, знакомые ему, как собственные выпирающие кости, - Это ты дотащил меня до доспеха?

- Да, и работка была не из простых, даром, что весу в тебе – как в полудохлой индейке.

- Спасибо.

- Скажи на милость… Я думал, в этот раз тебя уже обязательно пристрелят.

- Ты же знаешь, мы, раубриттеры, живучи как крысы.

Берхард легко захлопнул люк снаружи и покачал головой.