Кирилл Смородин - Испытательный срок

Страд, по-прежнему держа руки перед собой, приблизился к огню. Замысловатый танец пламени, сопровождаемый треском веток, завораживал. От костра шло тепло, и Страд чувствовал, как оно изгоняет из тела озноб и дурноту. Запах дыма усыплял, глаза слипались. Хотелось лечь прямо здесь, на траве, и провалиться в сон.

– Ступай в купальню, – Дролл появился неожиданно, Страд вздрогнул. – И смой с себя всю эту дрянь. Надеюсь, в Магическую Семинарию ты не в таком виде явился? – осведомился мракоборец.

– Нет, – ответил Страд. – Это здесь случилось, на восточной окраине. Я шел…

– Мне это не интересно, – отрезал Дролл. – Иди и вымойся.

Страд обогнул дом и увидел круглый, сложенный из камня колодец, а за ним бревенчатое строение размером с его жилище в Хлопковой деревне. В маленьком квадратном окошке горел неяркий свет, дверь над парой деревянных ступеней была полуоткрыта.

Войдя, Страд очутился в небольшом помещении, освещенном двумя толстыми белыми свечами. У стены по правую руку стояла лавка, на ней – аккуратно сложенные серые рубаха и штаны из хлопка. Напротив входа – еще одна дверь.

Скинув вонючие тряпки, Страд открыл ее и увидел купальную комнату.

Здесь, как и соседнем помещении, тьму разгоняли свечи. Три толстых белых столбика из воска, приплавленных к маленьким глиняным блюдцам, стояли на узкой деревянной полке под окном. В центре комнаты был чан, наполненный парящей водой. На лавке у стены лежали похожая на комок рыжих водорослей мочалка, полотенце и пара желтых кусков мыла.

В купальной комнате пахло хвоей. Страд жадно вдохнул и направился к чану.

Спустя полчаса Страд, разгоряченный, чистый и посвежевший, надел оставленные Дроллом рубаху и штаны и вышел из купальни. Окончательно стемнело, на небе сверкала россыпь Плодов Яблони Мироздания. Хмурый мракоборец ждал возле догорающего костра.

– Долго возишься, – бросил он.

Страд приблизился к Дроллу. Тот опять велел вытянуть руки, дотронулся указательным пальцем до распухших ладоней. Сверкнули янтарем глаза мракоборца – и Страд едва не взвыл от вернувшейся боли. Казалось, он снова держит комковатое тело жгляки.

– Терпи, – Дролл схватил Страда за плечо и едва ли не поволок к дому. – Нужно, чтобы ты чувствовал. Иначе лечение может и навредить.

Оглушенный болью Страд мало что понял. От бодрости, которую подарила купальня, остались воспоминания, и сейчас сил хватало лишь на то, чтобы переставлять ноги, следуя за мракоборцем.

Вот дошли до крыльца. Поднялись по ступеням. Скрипнула тяжелая, сколоченная из широких досок дверь. Еще несколько шагов – и Страд очутился в темноте.

Вновь скрип двери. В комнатку хлынул мягкий желтый свет – из возникшего слева дверного проема. Стали видны лавка и несколько одежек, что висели на вбитых в стену гвоздях.

– Сюда, – голос Дролла.

Мракоборец втащил Страда в просторную комнату. Провел к длинному столу. Усадил на лавку.

– Жди, – велел он.

Страд молча кивнул, уставившись на глиняный горшок, из которого торчала деревянная ложка.

Дролл словно исчез куда-то, но спустя минуту вновь возник. Он был в толстых рукавицах и держал противень, залитый кипящим маслом. Причем очень странным – серебристым.

Поставив противень перед Страдом, мракоборец снял рукавицы.

– Вытягивай руки, – приказал он.

Страд повиновался, с удивлением глядя на нож в пальцах Дролла. Он понимал, что сейчас что-то произойдет. Что-то очень неприятное и страшное. Но было все равно. Боль по-прежнему туманила разум, и Страд не мог даже представить, что могло бы доставить больше страданий, чем невидимый огонь, пляшущий на раздутых и почерневших ладонях.

– А теперь держись, – сказал мракоборец, строго глядя на него. – Можешь кричать. Главное – не дергайся. Понял?

– Понял… – выдавил Страд, борясь с болью за остатки собственного разума.

Дролл коротко кивнул и провел ножом по левой ладони Страда. Брызнуло темное, густое, совсем не похожее на кровь. А боль…

Страд завизжал. Он был на грани безумия. В ушах шумело. Сердце колотилось чаще, чем когда-либо. Глаза застилал красный туман, и лишь новый взрыв боли дал Страду понять, что Дролл сделал еще один надрез – теперь на правой ладони.

Под кожей словно возникли раскаленные угли. Их становилось все больше, они росли – натягивая кожу, давя на мышцы и кости. Предплечья свело судорогой. Красный туман перед глазами сгущался. Веки смыкались, мысли путались. Страд чувствовал, что теряет сознание, и радовался этому: беспамятство избавит от мук.