Михаил Баковец - Джинния [СИ]

— Маш, ну чего ты, какой «дай посмотрю»? Уже врач всё там посмотрел, сказал не беспокоить, не трогать, так за недельку всё сойдёт и заживёт.

Машка с сомнением и озадаченностью (видимо, поведение моё сегодня сильно отличалось от обычного) посмотрела на меня, потом решила умерить свою настойчивость.

— Ладно, если врач сказал, то пускай, — с ноткой обиды в голосе произнесла она. — А я к тебе за вещами.

— Ыы?!

— В хорошем смысле слова, — улыбнулась та. — Я на две недели уезжаю в Питер, потом в Карелию.

— Сегодня?

— Завтра поздно вечером автобус. Приеду утром, нам сразу завтрак пообещали, по номерам расселить, а в девять-десять часов начнётся экскурсия. И потом чуть ли не неделю нас будут возить по Питеру. А ещё на пять дней в Карелию.

— И хочется тебе в такой сезон в ту сторону катить? Там же грязь, серость, сырость и прочий негатив, — хмыкнул я. — Опять кто-то из подружек сбил с пути истинного? Всучил горящую путёвку?

— И ничего не сбили! — возмутилась она. — Я сама захотела. Оля сказала, что последняя путёвка осталась, специально, как горящую оформила, чтобы дешевле мне обошлась. И я давно в Питер хотела скататься, все знакомые там побывали, а я нет, мы нет.

Если бы Маша была бы парнем, то к ней наиболее точно подходило бы определение «рубаха-парень». Простая-препростая девчонка, без особых тараканов в голове, не знающая, что такое по-женски капризничать по поводу и без. Пухленькая милашка с чуть вздёрнутым носиком, ямочками на щеках, карими глазами и каштановыми вьющимися волосами до плеч, сама небольшого росточка, но подвижная и юркая, как котёнок. Меня устраивала она полностью: не задавала глупых вопросов, не была плаксой, совсем не ханжа и не принцесска. Вот только под чужое влияние попадает легко. Вон как с этой путёвкой — понадобилось одной из её подружек срочно сбыть с рук «портящиеся» путёвки, премию заработать или наоборот, чтобы не получить от начальства втык за плохую продажу, и навешала лапши Машке, а та и рада.

— Да когда? — пожал я плечами в ответ. — Работа-лес-работа.

— Ты скоро в этом лесу как медведь берлогу выроешь. Ну, что там интересного?

— Интересно, да и мясо всегда в холодильнике есть.

— Мясо и купить можно, — возразила она. — Не так и много ешь его, чтобы вести такой образ жизни.

— Нравится природа, лес, азарт от охоты, — начал перечислять я, но девушке уже стал неинтересен спор. Махнув на меня рукой, она принялась складывать в пакеты свои вещи, которые хранились у меня. Жили мы вместе не очень долго, двух месяцев ещё нет, но скопилось у меня маечек-трусиков-носочков-блузок и прочих юбок, пожалуй, больше, чем всей моей одежды, включая камуфляж для леса.

— Ну, всё, пока-пока, — чмокнула она меня в щеку перед уходом. — Про перевязки не забывай и по лесам, пока рука не заживёт, не бегай. Так и скажи своим товарищам, ясно?

— Угу.

— Я буду скучать, милый.

— И я.

Как только дверь за ней захлопнулась, рядом выросла джинния:

— Я очень, очень и очень зла на тебя, глинорождённый! Никогда так больше не поступай со мною или однажды пожалеешь.

И тут я понял, что сейчас просто взорвусь.

— Послушай Седьмая-рука-чего-то-там, меня зовут Виктором, можно звать Витей или Витом на крайний случай, хотя я это не поощряю, — медленно произнёс я, выделяя каждое слово. — Это не я попросил о помощи, не ты сражалась с демонами, не я клялся в вечном служении. А ещё не просил меня спасать, и раз так поступила, то хватит каждый раз ставить мне это в упрёк, ясно? — последние слова я почти прорычал. Потом, не собираясь выслушивать ответ, развернулся и направился в ванную. Там несколько секунд смотрел на повязку, потом выругался под нос и начал разматывать бинты.

— Как бы не поцарапать самого себя, — я с опаской посмотрел на когти. Потом коснулся кафеля на стене кончиком указательного, чуть нажал и повёл вниз. С едва слышным скрипом коготь оставил глубокую борозду на зеленоватой плитке. — Вот ни … себе!

Вместо ванны решил постоять под душем, чтобы быстрее оказаться на диване и уснуть. Мылся очень осторожно, держа свою демоническую пятерню чуть на отлёте.

— Фу, что за жалкое место для омовений?

Презрительный женский голос стал полной неожиданностью для меня. Дернулся в сторону, поскользнулся. Одной рукой схватился за штору, почувствовал, что падаю и впился когтями в стену. Несколько плиток треснули и упали в ванную, загремев по тонкому железу и откалывая эмаль (ну да, моя «умывальня» не из дорогих, вместо чугуна — тонкая жестянка). Досталось и пальцу на ноге. От боли я взвыл.