Михаил Баковец - Джинния [СИ]

Воздух в пещере был сухим, температура заметно выше, чем в проходе, по которому мы петляли двадцать минут, пока добрались до этого зала, сотворённого природой.

— Никого? — немного удивлённо произнёс Харвик.

Отвечать ему я не стал, вместо этого обратил внимание на джиннию, которая выглядела слишком напряжённой.

«Что-то не так, Бармина?».

«Я не пойму… здесь странные ощущения витают. Я чувствую Силу, разлитую здесь, чистую, лишь слегка запятнанную магией шаманов и взбаламученного Астрала. Ещё чувствую слабый след демонов, что-то похожее на маносборник в твоей летающей карете».

«Чем нам это грозит?».

«Не знаю. Правда, не знаю. Это может быть сторожевой амулет, а может амулет для вызова сущности, которая должна отложить куколку в телах смертных женщин».

«А эта сущность уже здесь может быть? Могли шаманы вытащить тварь сюда, сразу, как женщин притащили?».

На этот вопрос моя спутница ответила не сразу.

«Я не знаю, Вит. Может быть и так…».

Тут нас прервал радостный рёв одного из ковбоев, вроде бы Миклоша, так его звали товарищи. Англичанин с польскими корнями, перегонщик скота и охотник за головами.

— Парни, тут золото! Дьявол меня подери — мы богачи! — проревел он от правой стены, где бродил среди тотемных столбов и фигур.

Ральф и Харвик оказались рядом с ним быстрее, чем подошли мы с джиннией.

— Да тут золота, как в Английской банке! — хрипло захохотал Харвик.

Ковбои встали плечом к плечу перед статуей, изображающей атлетически сложенного мужчину с правильными пропорциями тела за исключением рук, паха и головы. При этом деталировка была на высоком уровне, едва ли не как мраморный Давид. Рук было две пары и они отличались большей длиной, чем должны быть у фигуры такого размера. Голова была, словно, оплывшая… м-м-м, будто после того, как мастер закончил свою работу, кто-то из зависти вылил ковш расплавленного металла на макушку статуи. И самое последнее — пах. Здесь торчал верёд огромным эрегированный половой член, не менее сорока сантиметров в длину и толщиной с моё запястье.

Рост статуи был чуть-чуть больше двух метров. Даже если она пустотелая (скорее всего так и есть или золото нанесено на каменную основу), то тут драгоценного металла на пару центнеров по самым скромным подсчётам.

— Титул себе куплю, — заявил вдруг Ральф. — Баронский!

— Господин барон, — захохотал Харвик, отступил на пару шагов и неуклюже поклонился, — моё признание. С вами имеет честь общаться граф Пикерсон.

— Господин граф, господин барон, — принял их игру Миклош. — Позвольте представиться! Пан Зграбшистыский.

Трое взрослых мужчин веселились, как дети малые, нашедшие гору красивых игрушек, которыху них ранее не было.

Они так разошлись, что Ральф даже полез с ножом к статуе, собираясь откромсать той половой орган.

И вот тут всё случилось.

Нижняя пара рук статуи резко дёрнулась вперёд, схватив ковбоя за вооружённую руку и за поясной ремень. Звонко треснули человеческие кости в золотом кулаке. Верхняя левая рука дотянулась до Харвика, ударив того по голове, а ладонь верхней правой сомкнулась на горле Миклоша.

А ещё он… плюнул. По крайней мере, мне так показалось, когда с его перекошенных бесформенных отёкших вниз губ слетела жёлтая искра в мою сторону.

Одновременно с этим джинния оттолкнула меня в сторону и шагнула вперёд, прикрывая телом от вражеской магии.

Обе гончие превратились в огненные потоки, которые ударили в ожившую статую. Увы, без какого либо результата.

Я в этот момент лежал в десяти метрах от происходящей трагедии и пытался набрать воздух в отбитые при падении лёгкие. Получалось плохо.

За каких-то несколько секунд статуя вывела из строя весь мой отряд. Словно, поняв, что противников у неё нет, она вразвалочку зашагала к трещине, что я ранее приметил. По пути тяжёлая нога наступила на карабин, слетевший с плеча Ральфа на пол пещеры. Скрип металла и треск пластика очень громко прозвучали в окружающей тишине.

Золотой голем — так я решил называть статую — подошёл к краю трещины и бросил в неё сначала хрипящего Миклоша, который уже почти задохнулся, потом Ральфа, который вопил благим матом и даже успел вцепиться в одну из металлических рук здоровой рукой, в надежде спастись. Но голем его стряхнул ленивым жестом, словно, налипший мусор.

«А сейчас он дойдёт до меня», — с тоской подумал я, всё так же сипя и проталкивая в лёгкие воздух крохотными кусочками.