Михаил Баковец - Джинния [СИ]

Я опустошил автоматный магазин за пять секунд при помощи второго магазина, пристегнул пустой к карабину, щёлкнул переводчиком огня, дёрнул затвор на себя и отпустил.

— Бармина, есть время у нас? — поинтересовался я у джиннии.

— Есть. Шаманы выжидают. Они чувствуют нас и не торопятся первыми бить, чтобы не совершить ошибку, — ответила та.

— Отлично, значит, время на уроки у нас есть. Ральф, смотри сюда…

Я несколько раз повторил операции с карабином, поясняя, что это и для чего каждая служит. Нарисовал правильную позицию для мушки и целика.

— Вот это поправки для дальности. Здесь в метрах, правда, это примерно на ладонь больше ярда. До двухсот метров разница будет не очень велика, особенно если целить в центр корпуса, а дальше нужно её учитывать. При выстреле зажмуриваться не стоит, никаких других действий делать так же: прицелился — нажал на крючок — прицелился — нажал и так далее, пока карабин стреляет.

Про зажмуривание я сказал не просто так. Здесь ещё в ходу были кремневые мушкеты наряду с капсюльными. А стрельба из первых сильно отличалась: при спуске курка стрелок закрывал глаза или даже отворачивал лицо в сторону, чтобы искрами сгоревшего пороха с зарядной полки и микроскопические кусочки кремня не повредили ему глаза.

— Здесь девяносто зарядов. Нормальный стрелок выпускает их в самом быстром темпе примерно за две минуты…

Тут я прервался, так как окружающие громко стали выражать своё удивление и недоверие.

— … это просто скорострельность, — продолжил я, когда шум быстро стих. — Прицельный выстрел куда как продолжительнее. Отдача очень слабая, особенно это подчёркиваю. По привычке можешь заваливаться вперёд, если есть такая черта у тебя, Ральф. Давай потренируемся пару минут, пока затишье… млин, затишье перед бурей.

Бармина нам дала ровно пять минут.

— Нужно двигаться, время вышло у нас. Чувствую, что шаманы вот-вот ударят, — сквозь зубы прошипела девушка и тут же рядом с дилижансом появились две огненные гончие, любимое заклинание моей спутницы. Это псевдоразумные чары, не настоящие создания из соседнего измерения.

— Вперёд, — произнёс я, чувствуя, как сердце стало биться чаще и кровь в жилах вот-вот по ощущениям закипит от выплеснувшего в неё адреналина.

— Покажем чёртову бабушку краснокожим ублюдкам, парни, — прохрипел Харвик, у которого отчего-то сел голос. Почему именно бабушку и конкретно чёртову — я не понял, но прочие одобрительно загудели, видимо, местная присказка, идиома. Чего у ковбоев не отнять, так это сильного духа и бесстрашия. Когда стало ясно, что без боя не уйти, они не растеклись студнем, как с большей частью моих земляков произошло бы с Земли-1, а стали только крепче с виду, и глаза засверкали грознее, руки сильнее стиснули оружие. Этих поселенцев можно не любить за творимую ими жестокость, которая привела к уничтожению 80 % коренного населения к началу двадцатого века, но уважать за храбрость нужно.

Дилижанс рванул вперёд, как пуля из снайперской винтовки. В ответ со всех сторон на нас бросились духи, науськанные индейскими шаманами. И вот в этот момент я впервые увидел нашего возницу. Это была полупрозрачная химера, похожая на грифона, пегаса и гидру. От грифона у него были львиные когтистые лапы — три пары. От пегаса достались птичьи крылья — и тоже в большей комплектации — четыре штуки. Сходство с гидрой придавали десять тонких и очень длинных змееподобных щупалец (в хентае их назвали бы тентаклями…бр-р, что-то меня не туда мысли утекают), расположенных вокруг шеи. Каждый полупрозрачный хлыст был огромен, кончики доставали до задка «пепелаца». Вместо головы — точная копия демонического черепа, который был превращён в амулет-маносборник. И в длину этот дух (хотя, простым духом его язык не поворачивается назвать) был больше шести метров от копчика до клыкастой пасти.

Мелкий сонм д у хов, который Бармина проигнорировала, чтобы сберечь силы для защиты от ударов более могущественных созданий, налетел на возницу, как облако снега во время вьюги. Здесь были и почти точные копии животных с птицами — орлы, лисы и волки, грифы, вороньё, так и химеры, обладающие чертами сразу и животных, и птиц. Но основная масса этих простейших духов была бесформенная, чем-то напоминающая летающих амёб или медуз.

Щупальца рассекли потустороннее облако вражеского отряда, как шаг в кегельбане разносит стройный ряд кеглей на дорожке. Те, кому повезло избежать удара, порскнули в разные стороны. Но уйти смогли не все — возница повёл черепом из стороны в сторону и многие уцелевшие мелкие противники влетели ему в оскаленную пасть, будто затянутые пылесосом.