Николай Марчук - Керченский узел

- Твою ж за ногу, да об дерево, епаный рот! – в сердцах выматерился я, поднял со дна воронки эМПээЛку, выбрался с ней наверх. – Вперед!!! Бей врага!!! Рви им глотки! – заорал я и побежал вслед наступающим бойцам..

В рукопашную с турками мы так и не сошлись, турецкие морпехи в красивых, модных, чёрных комбинезонах предпочли дать деру, они бросили оружие и кинулись к воде. Странно было смотреть как дюжина ободранных, разномастно одетых и вооруженных вояк, больше похожих на бомжей смогли обратить в бегство больше полусотни хорошо подготовленных и экипированных бойцов турецкой армии.

Наш боевой дух был выше чем у турков, мы были на своей земле и защищали Родину, а они всего лишь пришлые твари, которых надо давить и уничтожать!

Мужики радостно кричали в след уплывающим туркам, махали кулаками и сыпали всевозможными ругательствами и оскорблениями. Вели себя как дети, победившие в детской забаве «Король горы».

Я не кричал, не радовался и кулаками не махал. Зачем? Есть дела поважнее! Отобрал у лейтенанты Кузнецова автомат – АК-74М, со смотанными изолентой магазинами и открыл огонь по бредущим по пояс в воде вражеским бойцам.

Короткими очередями по два выстрела, отстрелял автоматным магазин, потом сменил его на второй, который был примотан изолентой и вновь открыл огонь. Бил хладнокровно, скупо и точно, как в тире! Короткая очередь и турецкий морпех падает лицом в морскую воду, еще одна очередь и следующий вояка хлебает соленую водичку. Пара одиночных выстрелов и сразу два турка уходят под воду, расплескав содержимое своих черепушек.

Закончились патроны в автомате, деловито закинул его за спину и перешел на «Глок», но успел выстрелить всего пару раз, потом на борту далекого корабля засверкали вспышки и я что есть мочи заорал:

- В укрытие!!!

Бойцы метнулись кто куда. Я упал на песок и перекатом ушел за валявшееся поблизости колесо от турецкого БТРа. Прибрежные воды и многострадальны песок Золотого пляжа расцвел султанами небольших взрывов.

Турецкие моряки открыли огонь из автоматических пушек, прикрывая бегство своих сослуживцев.

- Отходим!!! – вновь закричал я.

Обратно к укрытиям добежали всего трое: я, фэсэошник Кузнецов и молодой паренек из Владиславовки. Этот самый паренек, уж не помню, как его зовут, в укрытие упал уже мертвым, двадцатимиллиметровый снаряд попал ему в спину и разорвал тело на две неравные части. Верхняя часть туловища плюхнулась на меня сверху, обдав фонтаном крови и жижей из разорванных кишок.

Прибрежные воды и береговая линия утонули в разрывах и огне.

- Надо уходить дальше, - прохрипел я Кузнецову, с трудом скидывая с себя мертвое тело.

Кузнецов лишь ошалело мотнул головой, помог мне вылезти из ямы и дальше я полз вслед за ним. Укрытие нашли в паре сотен метров от воды, среди руин какого-то дома отдыха или пансионата. Видимо когда-то здесь был небольшой бассейн, на дне которого мы и спрятались от обстрела.

Только здесь я понял, что все это время был ранен. Видимо, когда я вел огонь из «Утеса» по вертолету, несколько легких пуль калибра 5,56 ударили мне в грудную пластину бронежилета, но не смогли пробить её, зато переломали ребра. Во время боя, кровь кипела от адреналина и я совершенно не чувствовал, что ранен, а вот сейчас когда выпала пауза для передышки накатила волна боли. Скрутило так, что я несколько минут, червяком вертелся на кафельной плитке бассейна. Вколол обезболивающего, немного полегчало.

На пляже продолжало громыхать до наступления темноты. Обстрел то затихал на несколько минут, то вновь разгорался с новой силой. Турецкие корабли молотили по несчастному пляжу с упорством умалишенных. Они вколачивали в потемневший от пролитой крови песок снаряд за снарядом, ракеты прилетали поодиночке и целыми сериями. Казалось, что турецкие военные задумали перепахать крымскую землю на несколько метров в глубину, чтобы перемолоть в мелкую крупу все, что оставалось на этой земле.

Когда опустилась темнота, к нам в убежище приполз раненый Асат. Башкир где-то потерял свою винтовку, из оружия у него остался ПМ и две ручные гранаты. Обработал рану и перевязал ему прошитое навылет плечо.

- Командир, что дальше делать будем? – переведя дыхание, спросил у меня Асат.

- Ты идти сможешь?

- Передохну немного и думаю, что идти смогу, - ответил башкир.

- А ты как? – спросил я у Кузнецова.

- Нормально, ни одной царапины, даже как-то неудобно перед вами, вы-то ранены.