Сергей Вольнов - Зона Посещения. «Никогда не сдаваться!..» [litres]

Вспоминаю всё, что со мной приключилось с момента начала крайней ходки. Уже выехал на старую дачу в своём джипе. Пребывание в дороге весьма способствует проецированию на экране памяти картин из этапов жизненного пути.

Минувшей ночью я ощутил эхо зова. Кто-то пытается найти меня. Нащупывает. Ничего не кончилось.

Всё только начинается…

Стена передо мной.

Смотрю на неё.

Застившую всё остальное мироздание.

На серой вертикали, как на экране, начинают возникать картины, эпизоды, кадры, моменты из оставшейся за спиной ходки, по высшему разряду извилистой, змеистой и петляющей. Она привела меня в реальную точку пространства у самой Стены, в это самое здесь и сейчас.

Вот она, знаменующая обрез карты «невидимая стена», если использовать термин геймеров. Увидеть её в реале дано лишь единицам. Крайне мало разумных существ, посвящённых во вселенское закулисье.

Это конец «обитаемого» пространственно-временного континуума. Допускающего вообразить о нём любые варианты кто-что-как-где-когда-зачем, воспринимаемого разумом. Вплоть до безумных, почти развоплощённых, на краешке предела воображения.

Окончание бытия все должны предполагать, хотя никто особо не задумывается, что оно есть. В игровых сеттингах это недаром называется невидимой стеной. Доходит игрок до предела запрограммированных виртуальных «реалий» и утыкается. Дальше ходу нет. Доступная ему карта завершена. Понятное дело, что за краями может скрываться немереное количество продолжений, но они закадровые, недостижимы и потому не существенны.

Беспрецедентная уникальность участка невидимой стены, к которому я пробрался сквозь дебри, перед этим разыскав и подтвердив точные координаты, и уткнулся лицом, в том, что его видно и можно потрогать. Глазами и руками. И не только глазами и руками. Здесь по сбывшемуся истинному желанию реализована зримая осязаемая Стена.

Так называется граница, проложенная и обустроенная как полагается. Рубеж, отделяющий что-то от чего-то другого.

Кордон не стереть, не удалить, не изгнать обратно в «невидимость», пока его стойко охраняет пограничный наряд. Пока у этих пограничников остаются чистыми руки. Ибо пока они остаются чистыми, можно рассчитывать, что разделение функционирует правильно. Не норовит трансформироваться в «дырявое» подобие границы.

Я смотрю и, что самое главное, вижу Стену. Наслаждаюсь. Более того, упиваюсь! Меня наполняет эйфорическое удовлетворение самим фактом, что она перестала быть невидимой для меня. От радости, не удержавшись, я даже позволяю себе изрисовывать преграду картинами из моей памяти.

Не в прямом смысле, ясное дело. Воспоминания различимы лишь мысленным взором. Если на саму поверхность зримо спроецировать поток моего сознания и особенно подсознания, такой абстрактный множественный хаос получится! Клипмейкеры в очередь выстроились бы, чтобы позаимствовать хоть фрагмент мозаики.

Итак, я стою и «прокручиваю» пройденное и пережитое, вспоминаю здесь, у граничной линии между реальностью и ирреальностью. В том числе думаю и о ней самой.

В границе воплощается вселенская суть. Всего и вся. Стены комнаты – граница, одежда – граница, разность зоны и всего вокруг – граница. Все люди делятся на две основные половины. Одни сидят на месте, другие стремятся выйти. Хотя бы раздеться, хотя бы выйти из комнаты. Мироздание сплошь выстроено на границах, держится на рёбрах жёсткости границ. Эго человека – как ограниченная зона, и чем больше эгоцентризм, тем большая степень «невыходимости» из неё.

Государственные границы используются, чтобы сделать из стран безвыходные зоны. Или наоборот, отгородиться от влияния стран, желающих ограничить выход. Из-за пограничных и таможенных войн рождались империи и рушились они же. США таким образом возникли, например. Британские заморские колонии, Гонконг, сметённый фатальной катастрофой из-за внезапного закона о выдаче граждан за его пределы. Госграницы в том числе защищают свободы, и если их убрать или изменить степень проницаемости, всё может перевернуться с ног на головы…

На стенном экране возникает пшеничное поле, убегающее вдаль, но ограниченное горизонтом, и над ним безграничное небо. Свобода выше хлеба. Там, где об этом забывают, рано или поздно над головами поднимутся стяги, полностью или частично окрашенные в цвет крови.

В частности, свобода распространения информации как неотъемлемое право личности знать. Узнав, делать собственные выводы и принимать решения, а не довольствоваться навязанными. Уж кто, как не я, в прямом смысле на этом праве базирую своё желание успешно достигать целей и исполнять то, что должен.