Федор Вахненко - Последний рубеж

– Да не могу я! – отзывается черный – Гранаты кончились еще хрен знает когда! На складе ж ни хрена не выдали, суки!

– Свои! Свои это, долбодятлы вы конченые! – доносится из комнаты. Слова предполагаемого противника кажутся такими тихими, что сталкер едва разбирает смысл сказанного.

– Че ты сказал?! – переспрашивает Ерш, не сводя с дверного проема глаз.

– Да свои, говорю! Свои, вашу мать!

– Ну, раз свои, – кричит Кожевников прежде, чем его напарник успевает опомниться, – то выходи давай! Швыряй сюда ствол – и давай, с поднятыми руками!

Встав на полусогнутые и коротко глянув через плечо, скиталец отходит назад, чтобы в случае чего юркнуть в ведущее на кухню ответвление коридора.

– Ну давай! – торопит мешкающего противника Ершов. – Давай трындуй сюда, ушлепок! Ща посмотрим, какой ты свой!

– Да щас, щас! Щас выхожу!

– Я сказал – ствол кидай, ублюдок! – рычит Седой, и его палец снова жмет спусковой крючок. Гремит одиночный выстрел, и пуля с тихим свистом врезается в стену.

«Одиннадцать!» – услужливо подсказывает сталкеру мозг, инстинктивно подсчитавший оставшиеся в магазине патроны.

Тихо лязгает о пол металл выброшенного автомата. В дверном проеме медленно, стараясь не делать резких движений, показывается невысокая фигура. Заношенный до дыр выцветший камуфляж, небось списанный с одной из военчастей вокруг Зоны. Покрытые сухой коростой грязи ботинки. Перепуганные, вытаращенные глаза. И, конечно же, туго намотанный выше локтей зеленый скотч. Кажется, и вправду свой…

– Ну шо, довольны?! – недовольно восклицает вольнонародовец, держа руки над головой.

– Седой?! – зовет Ершов, не спуская с анархиста глаз. – Седой! Че с ним делать будем?!

Но прежде чем сталкер успевает оценить ситуацию и обдумать ответ, с улицы доносится звук работающего автомата. Вздрогнув всем телом, зеленый свешивает голову на грудь и падает на пол, поднимая небольшое облако пыли.

– Назад, назад! – кричит напарнику Кожевников и уходит влево, прячась за стеной. Его взгляд скользит по темному коридору. Может, стоит перебраться в другую квартиру и обосноваться там? С другой стороны, как они с Ершом будут обороняться? Сталкер прекрасно помнит, как вместе с рубежниками зачищал оккупированные людьми Упыря здания, и понимает: одной гранаты хватит, чтобы свести в могилу их обоих.

На одну секунду бродяга задумывается: а его ли это мысли? Его ли это страхи? Или это кукловод умело жонглирует отрывками из его прошлого, пытаясь выдворить охотника за артефактами из своей обители?

Но раздумьям приходит конец, как только слева от скитальца показывается перепуганный рядовой Ершов.

– По ходу… – запинаясь, сообщает он. – По ходу идут! Идут, Седой!

Кивнув, сталкер на всех парах мчится на кухню. На его пути возникает скрипящая, слегка приоткрытая дверь – редкое явление на просторах Зоны. Бродяга хватается за ручку и резко дергает на себя, почти срывая хлипкую конструкцию с петель. «Они уже близко», – звучит в голове скитальца, и страх перед наступающим на пятки противником вонзает в затылок сталкера свои кривые черные когти. Быстрее, чем когда-либо, охотник за артефактами бросается к увитому паутиной окну с некогда белыми откосами и открывает его нараспашку. Вдох, выдох – и скиталец с разбегу выскакивает на улицу. Полет завершается кривым перекатом, и бродяга чуть было не натыкается лицом на жесткую кору выросшей на пути сосны.

Выключив ПНВ, Седой бросает взгляд в сторону леса. Он видит суетящиеся вокруг деревьев фигуры без опознавательных знаков и понимает: враг.

Сердце сталкера ухает в груди, будто миномет, и Кожевников в одно мгновение вскакивает на ноги, переводя глаза на правый фланг. В полусотне метров от него располагается еще один жилой дом. Ровное, несгибаемое даже под тяжестью времени здание манит Седого к себе и обещает укрытие в своих толстых, надежных и еще не занятых противником стенах. Скиталец видит какие-то фигуры на плоской крыше, но он уверен: это свои. Либо Шум с Бабаем, либо Тополь со своим безымянным подручным. Кожевников верит: эти люди еще живы. Живы – и готовы волей-неволей прикрыть его отступление, вызывая град вражеского огня на себя.

«Они уже близко», – повторяет внутренний голос, и сталкеру кажется, будто какая-то невидимая сила подхватывает его, словно упавшее с вороны перышко, и несет к выбранному зданию – настолько быстро он бежит. Наверное, он еще никогда в жизни не двигался столь стремительно. Еще никогда он по-настоящему не выжимал из организма все, на что тот был способен.