Константин Кривчиков - Контракт на смерть

Услышав эту формулировку, Дитц решил, что затянувшийся допрос пора заканчивать. После чего сказал Гавелу, участвовавшему в процедуре на правах специалиста по медицинской части, что девушка службе безопасности больше не нужна.

– В каком смысле – не нужна? – уточнил врач.

– В прямом. Отведи ее к профессору, пусть делает с ней, что хочет. Для нас она отработанный материал, а вам для экспериментов еще сгодится. Впрочем, я уже разговаривал об этом с профессором.

Распоряжение Дитца означало, что Зина по сути приговорена к смерти. Секретность экспериментов предусматривала, что «подопытные кролики» должны затем умолкнуть навсегда – после того как пройдут все круги ада под «чутким» присмотром профессора Шмутко.

Таким образом, начальник службы безопасности не выполнил своего обещания перед Зиной. И не собирался выполнять. Наблюдая за тем, как Гавел выводит шатающуюся девушку из кабинета, Дитц подумал: «Ауфидерзейн, крошка. Этим славянам, давно перемешавшимся с азиатами, нельзя доверять. Непредсказуемые люди с непонятными принципами. Да и не нужны мне больше стукачи – скоро начнутся дела поинтересней».

Вечер в ресторане прошел отлично. А ночь с опьяневшей Лизой и вовсе обещала стать божественной. Поэтому Павел не расстроился, не сумев приткнуть автомобиль во дворе дома – обычная история, когда приезжаешь поздно. Народ помаленьку привык существовать в кредит – некоторые уже и по три тачки на семью умудряются иметь, а дворы-то не резиновые. Тем более что Данилин обитал в доме еще брежневских времен, со двором, рассчитанном, в лучшем случае, на десяток «жигулей» и «москвичей» с парочкой «запорожцев» в придачу.

Круг по двору Павел все-таки сделал – а вдруг да повезет? Однако не повезло, машин набилось, как сельдей в бочке. У соседней парадной Павел даже чуть не зацепил бампер бордового джипа – тот припарковался настолько неудачно, что на полметра перекрыл и без того узкий участок проезжий части.

В автомобиле сидели два парня, и в другое время Данилин обязательно сделал бы им замечание и попросил перепарковаться. А не послушались бы – начистил бы репу, чтобы не быковали и уважали, как любят выражаться по телеку, права других участников дорожного движения. Наглецов и хамов Павел на дух не переносил, и не только на дороге – у таких, пока в пятак не заедешь, мозги не вправятся.

Но в этот раз Данилин сдержался – не до нравоучений и разборок, когда разгоряченная Лиза под боком. Тут до постели бы скорей добраться, остальное подождет. А для начала надо куда-то тачку приткнуть.

Приткнул в итоге прямо на улице, рядом с круглосуточным магазином. Едва вылезли из машины, Лиза, потерявшая последние остатки нравственности, полезла целоваться взасос. Так и добирались до своей парадной рывками – два шага вперед, один шаг назад. Или как там у классика марксизма-ленинизма?

Добрались. Но в парадную так и не зашли. Лизе снова приспичило целоваться, и вот тут-то, обнимая девушку, Данилин во второй раз наткнулся взглядом на бордовый джип. Точнее, даже не на него, а на пристальный взгляд парня, сидевшего рядом с водителем. Он явно смотрел на Данилина и Лизу, а потом сразу отвернул голову.

Ничего необычного в поведении парня не было – подумаешь, загляделся на целующуюся парочку. Но Павел почему-то сразу напрягся. Впрочем, не почему-то.

Во-первых, трехдверный внедорожник Вранглер Анлимитед с вместительным багажником автомобиль в Питере не самый распространенный. И в родном дворе подобного «американца» – да еще бордового цвета – Данилин никогда не видел.

Во-вторых, непонятно, зачем мужики сидят в навороченной тачке поздним вечером в чужом дворе. Подъехали и дожидаются кого-то? Скорее всего, так оно и есть. Только вот кого они упорно дожидаются? Уж не его ли?

Скажете, мания преследования? Да нет. Имелся третий фактор, который Павел в последние годы учитывал при любых раскладах – начиная с того самого дня, когда уволился из полиции, проработав там несколько лет агентом под прикрытием. Последняя операция Данилина, в результате которой на большие сроки загремел на зону главарь банды наркоторговцев с ближайшим окружением, не принесла ему ордена – ордена́, как водится, получило начальство. Зато Павел получил глобальную проблему на всю оставшуюся жизнь.

Данилин никогда не был пугливым человеком – иначе бы не служил в спецназе морской пехоты, не участвовал в боевых действиях и не работал агентом под прикрытием. Но ему – после двух покушений наемных убийц наркомафии – приходилось опасаться за жизнь и прибегать к особым мерам предосторожности. Поэтому и привык Данилин нервно реагировать на некоторые – внешне вроде и обычные – обстоятельства. В частности, на пристальные взгляды незнакомых парней, занявших пост наблюдения в десятке метров от его парадной.