Дмитрий Панасенко - Ллойс [СИ]

— Но, ведь, тогда это — уникальная рукопись, такого еще никто… Стой. — Подросток осекся и оторопело уставился на девушку. — Ты только что сказала… Ты, что, читать не умеешь?

— Не умею. Ну и что? Я, ведь, тупая дикарка, не забыл? Бывшая рабыня. Гладиатор-прайм. Боевое мясо. Зачем мне читать? — Недовольно, и как показалось скриптору, немного смущенно буркнула, скрестив на груди руки, Элеум.

— Так, как же так? Ведь, любого, кто в состоянии, учат…

— А кто не в состоянии — отправляют на фермы грести навоз… Знаю я ваши Легионерские порядки, нечего напоминать. И что ты мне в душу лезешь, а? Ну, почему ты ко мне прицепился? В ухо давно не получал? — Отвернулась от легионера и пробурчала Ллойс.

Скриптор с удивлением посмотрел в сторону буквально трясущейся от с трудом сдерживаемой ярости девушки и примирительно поднял руки.

— Да я, просто… Извини. — Аккуратно спрятав за пазуху журнал, Райк принялся собирать разбросанные поленья и скидывать их в яму. — Столько хватит?

— Масло, бензин; я до глины докопалась, так что, в землю не впитается… должно хватить. — Устало помассировала переносицу Ллойс.

— А, всё-таки, почему…

— Ты ведь от меня не отстанешь, да? Вздохнула девушка. Ты хуже репья, сладенький, честное слово..

— У тебя волосы отрастать начали. Ты оказывается рыжая. Дядька Данс иногда говорил, что рыжие, самые счастливые. — Наблюдая как отползшая на пару шагов от ямы наемница, сосредоточенно раскуривает сигарету, совершенно нелогично заметил скриптор.

— Вы, фанатики, действительно молодцы, что малышню грамоте бесплатно учите. Понимаю, что делаете это не от доброты душевной, а просто присматриваете для себя самых смышленых, но, всё равно, здорово. Но это здесь, а вот на других землях это не так. Совсем не так. — Глубоко затянувшись, Элеум выпустила изо рта тугую струю дыма и принялась рассматривать, как она растворяется в неподвижном, раскаленном воздухе. — Я родилась на берегу Светящегося моря. На севере. У нас зима почти три месяца. Сезон радиоактивных бурь. Морозы такие, что сопли в носу в лед превращаются. А остальные девять — жара, почти как здесь. Названия поселка не помню. Честно не помню — слишком маленькая была. Да и потом не узнала. Не нужно мне это было. Помню только, что он был достаточно маленьким. Дворов десять. Может, меньше. На не до учебы было — мы репу растили… и огурцы, по-моему… или не огурцы. Почти ничего не помню. — Тяжело вздохнув, девушка спрятала лицо в ладонях. — Даже, как маму звали… и папу… Мне говорили, что они погибли. Эпидемия. Желтый костотряс. Редкая пакость, сам знаешь. Ваши паладины, бывает, целые деревни выжигают, чтобы мор остановить. Говорят, смертность сто процентов. Только это все — вранье. Я, ведь, выжила. Одна. Дядька с теткой, что в соседнем селе жили, всё время повторяли, что меня, мол, кустари хотели на вакцину пустить. Что по весу на серебро меняли. А как иначе, чума дело такое, а я, типа, заболела, но хворь меня не взяла. Якобы даже староста хотел меня у них выкупить, большие деньги за меня сулил, но они не дали…

Стряхнув с кончика сигареты пепел, Ллойс задумчиво провела ладонью по покрывающей голову жесткой, красной, будто медная проволока, щетине. — Черт, черт, действительно заросла. Вот и верь после этого людям, мне обещали, что после лазерной обработки год расти не будут… Надо бы бритву найти. — Проворчала она. — Много чего, в общем, болтали. Как мне повезло, какие они хорошие, и как я должна быть им благодарна. Но я не верила. Брехня это все была. Как с волосами.

— Почему? — Осторожно поинтересовался, внутренне замерев, Райк.

— Потому, что обращались они со мной, как с собакой. Даже хуже. Было с чем сравнивать, ведь, с псиной в одной будке я и жила. — Зло сплюнула под ноги Элеум. — Жрать мне почти не давали, колотили каждый день, а потом, когда им, видимо, все это надоело, они продали меня первому же караванщику. На органы. А тот решил, что просто потрошить девчонку невыгодно, да и успеется еще, сдал меня в бордель. В аренду как бы. Повезло… Наверное.

— Так ты… — Ошарашено прошептал Райк.

— Хочешь услышать историю, тогда не перебивай, ладно? — Криво усмехнулась девушка. — Перед тобой, можно сказать, душу наизнанку выворачивают, а ты с вопросами лезешь…

— Не буду. Извини. — Поспешно вскинул обе руки скриптор. — Просто ты… никогда бы не подумал.

— Что я была в рабстве? Или что работала в публичном доме? — Хмыкнув, Элеум раздраженно растерла окурок о подошву ботинка и тут же потянулась за следующей сигаретой. — Так и есть, Райк. Рабыня, шлюха, воровка, убийца и много кто еще. Лет до десяти, таскала воду, стирала, готовила, и драила полы, а когда хозяин решил, что я достаточно подросла, мне сделали клеймо и отправили на верхний этаж. Я пробыла там еще два года, пока один из клиентов не решил отпилить мне ноги. Ради забавы, как я понимаю. Ему просто нравилось делать больно. И у него было полно серебра, во всяком случае, достаточно, чтоб мой хозяин и хозяйка притона заткнулись и дружно закивали головами. А мне к тому времени удалось сделать великолепную заточку. Знаешь, все эти веревки… — Девушка невесело хохотнула и устало прикрыла глаза. — Наручники намного надежней… Кровищи тогда было… Я, ведь, первый раз человека тогда убивала, не знала еще, куда бить и сколько раз… — Ссутулив плечи, Элеум обхватила руками колени… — Почему сама не сдохла, не знаю. Хозяин от страха и злости клеймо активировал. Как же, тот мужик какой-то шишкой из самого магистрата оказался, из-за меня пришлось бизнес закрывать. Видимо, опять повезло. Похоже, наноботы клейма оказались «тухлыми» Но гнила заживо я почти месяц. Товарный вид, естественно, потеряла. Да и на органы больше не годилась. И тогда он продал меня на арену. На мясо, как сейчас понимаю.