Дмитрий Панасенко - Ллойс [СИ]

— Надеюсь, у тебя там очень важное барахло, милый. Белое кружевное платье для твоей лахудры или слитки серебра, например. — Горячо зашептала ему в ухо наемница, и, перехватив подростка за шиворот, буквально, забросила его в высокую кабину.

Больно ударившись бедром о какой-то угол, а копчиком о прорезиненный пол, Райк поспешно подобрал ноги и хотел уже было отползти в салон, как ему на загривок свалилась матерящаяся наемница.

— Ыть, я тебя на куски порву. — Заорала Ллойс, слезая с болезненно застонавшего скриптора.

— Ага, ага, это обязательно, только давай сначала отсюда уберемся подальше. — Проворчал грузно плюхнувшийся на водительское сидение толстяк. — Развела, ыть, истерику. Подумаешь, подсадил немного. Нечего было над своим хахалем клювом щелкать. — Раздраженно забормотал он, одновременно щелкая какими-то переключателями и выстукивая на дисплее своих часов сложные комбинации цифр. Взрыкнув двигателями, боевой фургон, поднимая целую тучу пыли, медленно набирая скорость, выкатился из сарая, качнул корпусом, развернулся, скрипнул подвеской и, проломив ограду, понесся в степь.

— Черт. Не успели. — Покачал головой разглядывающий что-то через оптический прицел в щели кормовых бойниц Пью. — Увидели нас. Несколько багги-загонщиков за нами идут. Остальные к поместью повернули.

— Кто? — Приникнув к бойнице, прищурилась Элеум. — Ни хрена не видно.

— Караванщики. Уродцы драные. Так и знал, что они в Свечение ездят. Значит, есть все-таки, проходы через солончаки. Ну, и правильно, откуда еще им новые тачки брать? — Покачал головой снайпер. — Ыть, а ты, кстати, фургон на гейгер проверил? Мы сами-то не облезем?

— Не облезем. Чисто здесь. А ну-ка, ыть, подержи! — Дождавшись, пока наемница перехватит рулевое колесо, толстяк, гадко усмехнувшись, снова забарабанил по сенсорному экрану своих часов. Через пару мгновений до путешественников донеслись приглушенные хлопки взрывов. — Вот так. Пусть думают, что там кто-то остался, — злорадно рассмеялся Ыть и, оттеснив от управления девушку, снова схватился за баранку. — Отзынь. Без сопливых обойдусь. Лучше подумай, как этих клопов отогнать, — коротко глянув в боковое зеркало, повернулся он к наемнице. — Броня у нас, конечно, не хилая, но это, все же, не атомный танк.

Ллойс явно хотела сказать в ответ что-то гадкое, но тут в борт фургона ударили пули. Несмотря на полдюйма стали и толстый слой армированной резины на стенах, очередь из крупнокалиберного пулемета не та вещь, которую можно проигнорировать. Корпус машины мелко затрясся, грохот в салоне стоял такой, что Райку на миг показалось, что ему на голову надели кастрюлю и начали лупить по ней молотком. В некоторых местах резина вздулась горбами. Броня явно не выдерживала. Замысловато выругавшись, устроившийся на закрепленном на подвижной консоли сиденье Пью, выставил в бойницу конец ствола своей винтовки, скрипнув полозьями укрепленного на консоли сиденья, чуть сдвинулся вбок и выбрал спуск. Оглушительно грохнуло. В салоне запахло порохом, но пулемет тут же замолк.

— Вот так. Минус один. — Широко улыбнувшись прокомментировал Пью. — Ыть, держись подальше от тех холмов, — ткнул в сторону невысокого взгорка снайпер, — туда двое ушли. — Ллойс, давай на крышу за пулемет. Нас постараются обойти и с боков прижать.

К удивлению скриптора и не подумавшая спорить наемница, схватившись за перекладину, дернула вниз со звоном опустившуюся лестницу и, откинув люк, шустро полезла на крышу.

— Эй, — через секунду свесив голову в салон, осведомилась она. — Райк, ежа-горлоеда тебе в ухо, тебе что, особое приглашение нужно?

Мысленно вздохнув, скриптор скинул с плеча винтовку, бросил ее на груду сваленных прямо посреди салона мешков, положил руки на тонкие, врезающиеся в ладони покрытые ржавчиной ступеньки лестницы.

В лицо подростку ударил ветер, на зубах заскрипел песок. Мысленно похвалив себя за то, что додумался нацепить найденные где-то и подаренные ему недавно наемницей защитные очки Райк, балансируя руками на шатающейся под ним, будто палуба корабля в шторм, крыше поспешил к уже устроившейся в подвеске пулеметного гнезда Ллойс.

На занятиях всем послушникам постоянно внушали, что за пределами базы живут дикари. Полуграмотные, дикие, оскотинившиеся, с трудом балансирующие на грани отделяющей зверя от человека, недолюди, неспособные создать ничего сложнее привязанного к веревке камня, а потому жадно и бездумно ищущие и разворовывающие старые хранилища, варварски грабящие сокровищницы древних знаний, и используя доставшиеся им технологии только во зло. Чего только стоили Ржавые, превращающие себя в нечестивых киборгов. Или преследующие их сейчас Караванщики, поклоняющиеся огнестрельному оружию и движению, проповедующие, чтобы это не значило, «Принцип механического дарвинизма», объявившие священную войну всем неверным, то есть тем, кто вместо того, чтобы разъезжать по пустошам, совершая набеги на крупные города, грабя и поглощая по пути другие такие же банды, пытается эту пустошь освоить. Любое строение, кроме палаток и шалашей, считалось у фургонщиков рассадником греха, а даже самый маленький разбитый огород — страшным оскорблением. Впрочем, караванщики, прекрасно понимая, что их стиль жизни не подразумевает долгое автономное существование, несмотря на объявленную войну «противникам движения», частенько закрывали глаза на нарушение собственных заветов, просто напросто, облагая поселившихся на их землях продуктовым налогом. Видимо, поместье и было одним из таких мест. И судя по всему, не обнаружившие дани рейдеры, очень расстроились данным обстоятельством. Так или иначе, наставники ошибались. При всей своей нелепости Караванщики не были дикарями. Нельзя в условиях ограниченных ресурсов строить такие великолепные «боевые фургоны» — чего стоит только броня из стали Гатфильда с карбидно-хромовым покрытием и подложкой из снятой из довоенного стадиона резины. Или гениально спроектированная боевая башня на крыше. Райк сомневался, справилась бы с таким залпом из крупнокалиберного пулемета броня их собственных бронетранспортеров и винтокрылов…