Михаил Михеев - Три «танкиста» [litres]

– Написать?

– Само собой, но – потом. А сейчас давай то, что думаешь, пока ничего не забыл.

– Что думаю? Думаю, ребята справились очень неплохо. Я наблюдал бой от начала и до конца. Работали уверенно, слаженно. Не без недочетов, у кого их не бывает, но лучше большинства подразделений, которые я видел.

– И… что по недочетам?

– Шаблонно. Я видел их тренировки – тот, кто командовал ребятами, в точности скопировал то, чему его учили. И ни шага в сторону. Хотя, возможно, это и не требовалось – и без того результат близок к оптимальному.

– Там парень в первый раз командовал, – как бы извиняясь, пояснил Кузнецов. – Хотели другого ставить, но тут была как раз его очередь, а нельзя показывать, что ты не доверяешь человеку. Сам понимаешь…

Майор вздохнул. Он и впрямь понимал – согласно далеко идущим планам, в случае успеха Проекта те, кто учится сейчас, позже сами возглавят и будут натаскивать подобные группы. Станут и командирами. Нельзя их сейчас ломать – могут на всю жизнь превратиться в неуверенных в себе исполнителей. Так что прав Кузнецов, сто раз прав.

– Еще, думаю, группу стоит немного модифицировать.

– То есть?

– В последнем бою стало ясно, что, как и в случае с обычными подразделениями, возможности танков не всегда оптимальны. Особенно когда мы работаем по пехоте. Нужны БМПТ, не приданные, как в этот раз, а входящие в состав группы. Сработавшиеся с ней. Возможно, стоит пересадить на них часть наших… танкистов. Как вариант, можно расширить саму группу. Потому что несогласованность действий в этот раз была видна издали.

– Думаешь?

– Уверен. Терминаторы банально опоздали.

– Или наши рванули чересчур шустро.

– Или наши… В принципе, без разницы. Главное, что еще буквально секунд десять – пятнадцать – и все. Китайцы бы опомнились.

– Гм… Я попробую что-то сделать, но не обещаю. Что еще?

– Да, в общем-то, и все. Единственно, мою группу тоже стоило бы расширить. Не всегда и не везде успеваем.

– Это само собой, решение уже принято. И вообще, в целом Проект наконец признали удачным. Думаю, ориентировочно через полгода проведем сопоставление результатов групп и по результатам выберем базовую. Надеюсь, это будем мы – показатели у нас пока что лучшие. Потом результаты победителей будут определены как стандарт, и переходим на массовую подготовку. А те, кто подготовил чемпионов… Ну, сам понимаешь.

Майор кивнул. Чего уж там понимать, карьерные перспективы видны невооруженным глазом. Вот только…

– А сколько всего групп?

– Этого даже я не знаю. И результатов их не знаю. Но учитывая, что к спецоперациям привлекают только нас, могу сделать выводы.

– Ясненько… Не рановато ли выходить на массовую подготовку?

– Может, и рано. Только вот время не ждет, сам видишь, что творится.

Полтавец вновь кивнул. Действительно, конец России хотели бы увидеть многие. Но пока что им удается подержать его только за щекой. Неизвестно, кто первый сказал эту фразу, но оба находящихся в кабинете были с ней полностью согласны. Вот только это будет продолжаться ровно до момента, пока военные технологии их страны опережают соседей. Действительно, время не ждет.

– Понял. Тогда извини, я пойду, наверное. За два дня час подремал в самолете – маловато. Устал, надо выспаться, потом сяду за отчет.

– Иди, – махнул рукой полковник. – Отсыпайся. Три дня у тебя есть, но не больше. Потом меня опять ждут там, – он ткнул пальцем в потолок.

Майор кивнул и вышел. Спать он и впрямь хотел до смерти.

Кузнецов некоторое время задумчиво смотрел ему вслед, затем вышел из комнаты отдыха в кабинет, щелкнул клавишей внутренней связи:

– Оль, я освободился. Ко мне эскулап наш все рвался. Позови его, что ли…

Доктор вошел в кабинет минут через десять, без приглашения хлопнулся на стул и, сделав заговорщицкие глаза, выдал:

– Товарищ полковник, я, кажется, все понял.

Кузнецов мысленно вздохнул и так же мысленно закатил глаза в потолок. А куда деваться? Вбить во врача, тем более врача такого класса, субординацию – дохлый номер. Пришлось собрать в кулак волю и терпение (дело привычное, он делал так каждый раз, когда доктора пробивала очередная идея и приходилось ее выслушивать), после чего ровным голосом поинтересоваться:

– Что именно вы поняли, если не секрет?

Доктор чуть удивленно посмотрел на него, а потом резко выдал:

– Вы знаете, я, кажется, понял, почему наш золотой мальчик достиг столь впечатляющих результатов. Правда, это пока всего лишь гипотеза, но уж больно красиво все сходится.