Наталья Караванова - Дана и Бродяга

Дана ногами разворошила тюк в углу. Это оказалось большое, изорванное в клочья полотнище. Следы от строп навели на мысль о парашюте. В тюке жила вековая пыль, она взвилась, мгновенно заполнив помещение. Еще там жило семейство бледных сороконожек. Насекомые на вторжение обиделись и мгновенно разбежались по углам, скрылись в щелях. Вот бы мне так же, подумала Дана.

Время шло, ничего не менялось. Она как-то умудрилась задремать, устроившись подальше от уютного домика сороконожек, справедливо рассудив, что они туда обязательно вернутся.

Проснулась от шума на улице. Шумел двигатель кара, неразборчиво звучали голоса. Дана прислушалась, но ни слова не смогла разобрать. Голоса разорвала вспышка смеха, и ей представилось, что похитители в красках описывают кому-то, как легко и просто им удалось ее скрутить. Что ни говори, а ведь Дана сама села в машину к бандитам. Так задумалась о разговоре с Бродягой, что ни на что не обращала внимания. Глупо получилось. И действительно, с их точки зрения должно быть смешно.

Постепенно шум за окном затих, но через какое-то время она смогла разобрать отдельные слова:

— …себя ведет?

— Да тихо вроде. Мы даже удивились. А сначала мне так врезала, я чуть сам из кара не выпал!

— Понятно.

Еще один голос:

— Да испугалась она. Это, в шоке.

И снова:

— Понятно.

Дана услышала, как отодвигается засов. В камеру вошли трое. Двоих она видела раньше, один видимо, был тем, кого они ждали. Немолодой, с длинными залысинами, не полный, но крупный. Одет в песочного цвета камуфляж. Он приблизился к сидящей под трубой девушке, склонился над ней, вглядываясь в лицо.

Спросил:

— И как же нас зовут?

Можно было ответить. Что этим людям до ее имени? Пока она размышляла, незнакомец приподнял бровь и вдумчиво произнес:

— Деточка, ты нам нужна, только чтобы заполучить одного робота. И для того, чтобы этот робот сказал мне несколько циферок и буковок. Как только это случится, мы отпустим вас обоих на все четыре стороны. Видишь ли, моя радость… дело могло бы и не дойти до нашей встречи, кабы не ретивый инспектор с этой его блондинкой. Нужно было приставлять к тебе охрану? Поговорили бы мирно с… моим представителем в Руте, мы бы тебе даже честно заплатили за те сведения, которые нам нужны. А так извини. Судьба.

Вот кто автор изречения, отстраненно подумала Дана. А ведь я его запомнила. И я тебе не верю.

— Ну, что же. Раз ты упорно не хочешь вести цивилизованную беседу…

В эту секундную паузу Дана твердо решила, что вот теперь ее точно будут бить. Тело, помимо воли, сжалось в ожидании удара.

Но удара не последовало. Последовало мягкое продолжение:

— …и не надо. В знак доброй воли я на минуту выключу «глушилку». Связь здесь, в цоколе, очень плохая. Но я верю, ты сможешь правильно распорядиться этой минутой. Ну же! Время пошло!

Непослушными губами Дана попросила:

— Развяжите руки!..

— Ого! — усмехнулся человек, — старательно они тебя. Ну, сейчас, обожди… — достал нож и легко разрезал путы.

Дана задохнулась от боли, когда кровь начала снова циркулировать, упала, прижав пульсирующие ладони к груди.

Но при этом какой-то внутренний таймер отсчитывал секунды в ее голове. Незнакомец так и не ушел — его силуэт загораживал лампу.

Она хотела вызвать Джета. Она даже думала, что вызвала Джета, но на вызов в ушах зазвенел голос андроида.

И тут вот нужно было разорвать контакт. За секунду Бродяга бы не успел вычислить координаты. Но сознание мутилось, и этот силуэт над ней, словно скала…

Дана прошептала:

— Бродяга… Бродягушка, помоги мне…

Незнакомец подождал еще несколько секунд, потом сжал в руке какой-то приборчик и довольно заметил:

— Хорошая девочка! Все правильно сделала. Теперь осталась наша работа.

Он наклонился и поощрительно погладил Дану по голове. Как маленькую.

Бандиты вышли. А Дана разрыдалась. Неслышно, уткнув лицо в колени.

Джета разбудил сигнал коммуникатора. До часа, когда нужно было ехать к госпоже Нилсон, было еще порядочно времени. Джет спросонья удивился, почему это сигнал идет не по сети.

А потом перестал удивляться: поговорить с ним хотел Бродяга.

Наблюдатель центра Тордоса именно в этот момент почувствовал, что ночью все изменилось. Прошлое срослось с настоящим, замкнулись круги, и у него появился второй шанс. Не исправить прежние ошибки, это невозможно, и Марту не вернуть. Но почему-то казалось, что это его дело — хотя бы в память о Марте.