Наталья Караванова - Дана и Бродяга

Вся улочка стала, как на ладони.

И тут Валентин увидел открытый кар. Совсем рядом, шагах в десяти.

Дверка приподнята, света в салоне нет — все, словно специально подготовлено для такого ловкача как он.

Велли оглядел улицу — пусто и тихо.

Осторожно выбрался из кустов, на всякий случай, держа наготове импровизированную дубинку. Подшел.

Даже если там нет ничего съестного, то может быть что-нибудь ценное, что потом можно будет продать или обменять на продукты…

С этой мыслью Велли схватился за край дверки, чтобы толкнуть ее и пробраться в салон. Пальцы заскользили по чему-то мокрому.

Валентин посмотрел под ноги и понял, что стоит в небольшой смазанной луже чего-то темного, похожего на масло. Он недоверчиво поднес пальцы к глазам, и сомнения тут же развеялись — никакое это не масло. Кровь это.

Вытер руку о дверку машины. Если тебя, Валентин Риммер, здесь обнаружат, то сразу решат, что это ты убил…

Кого?

То есть, как убил?

Первая мысль была — бежать. Вторая — бежать поздно. Он успел оставить на двери свои пальчики. Значит, найдут, все равно найдут! Значит, следы нужно стереть… Тряпка! В салоне наверняка должна быть какая-нибудь тряпка. У любого водителя всегда есть.

Велли сунулся в салон, и тут же лицом к лицу столкнулся с тем водителем.

Он лежал, откинувшись на переднем сиденьи, зажимая ладолью рану в боку. Не шевелился, но был в сознании: взгляд словно вцепился в лицо Риммера. И Валентин его узнал. Именно в этот момент, почему-то. Не раньше.

Пустынник. Саат, или как его там. Только в городской одежде.

Велли заставил себя отвернуться и осмотреть салон.

Пусто и чисто. Машина совсем новая, даже ароматизатор не перебивает запахов салона…

Никаких тряпок, пакетов с дорожным завтраком, никаких баночек с водой…

— Деньги… в левом кармане… — прохрипел Саат.

Даже сейчас в его словах Валентину послышалась насмешка.

— Мне нужна тряпка, — ответил Велли.

Губы пустынника дрогнули, но он промолчал, продолжая пристально следить за действиями Риммера. Видно, он потерял много крови — лицо в свете фонаря стало почти серым, губы по цвету не отличить от кожи.

Велли повторил:

— Тут есть тряпка?

Саат кивнул на бардачок.

Там нашлась большая, совершенно новая салфетка в заводской упаковке.

Велли поспешно вытряхнул ее из пакета.

Зачем-то сказал:

— Если я уйду, ты сдохнешь.

— Так иди…

Вместо этого Валентин попытался подпихнуть салфетку раненому под ладонь, чтобы понадежней закрыть рану.

— Далеко живешь?

Пустынник, кажется, уже не мог отвечать.

И Велли сделал то, что еще минуту назад не приснилось бы ему и в страшном сне. Он вышел в сеть, вызвал центральный полицейский участок Руты и сказал:

— Здравствуйте. Я не знаю, как называется эта улица. Тут человека ранили. Он может умереть.

Диспетчер мягко попросила описать, что Велли видит вокруг. Тот, немного успокоившись, справился с задачей.

— Машина выехала. Ждите.

Ждать? Ну, нет… Велли повнимательней присмотрелся к окрестным домикам. Ну? За каким из вас мне лучше скрыться? Потом вновь взглянул на Саата. Ему показалось — пустынник умирает. Кажется, на его губах появилась кровь. А может, это темнота шутки шутит. Глаза у него были прикрыты, кожа казалась серой.

Если пустынник умрет, не останется в мире ни одного человека, который подтвердил бы, что Велли Риммер способен не только предавать.

Велли попробовал устроить раненого поудобней и пристроился на бордюр подле открытой дверки. Ждать оставалось недолго — где-то неподалеку взвыла сирена.

Навигатора звали Дэвид. Ему было глубоко за пятьдесят, и он казался усталым и потрепанным жизнью ранчеро. Он сразу пояснил, что прибыл по просьбе адмирала, и готов предоставить свои услуги за умеренную плату. Дане на тот момент было все равно, и она не стала проверять его полномочия.

Она даже не слишком удивилась.

Для Дэвида нашлась удобная каюта. За мастерской. По понятным причинам, Бродяга ей не пользовался. Он никогда не спал и не имел склонности, как люди, в любом просторном помещении заводить «свою» норку.

На второй день полета Дана немного пришла в себя, на третий решила — что бы ни случилось, жизнь продолжается. А значит, надо работать. Надо восстановить номера, которые она выполняет без напарника, надо возобновить репетиции с животными… надо разработать маршрут.

Бродяги не хватало. Во всем. Начиная с мелочей вроде утреннего кофе, заканчивая настройкой «москитов». Все, что они наработали за год, сыпалось пылью — она не сможет одна.