Генри Каттнер: Избранные произведения в одном томе [Компиляция]

Они впервые увидели друг друга только в 1938 году, через несколько месяцев после того, как «Weird Tales» напечатал их совместный рассказ «В поисках Звездного Камня» (соавторы писали его, обмениваясь фрагментами текста по почте). Шедевром этот рассказ не был, однако определенное влияние на развитие фантастики все-таки оказал — причем совершенно неожиданное. Герой рассказа пел песню, которая заканчивалась так:

…Пройдя сквозь тьму навстречу смерти,

Мы в битвах грозных полегли,

Но видели мы в миг последний

Холмы зеленые Земли…

Через несколько лет последняя строчка была вложена Робертом Хайнлайном в уста Слепого Барда Космоса и навеки стала классикой.

Наверное, это был Знак.

Кэтрин, в общем, в деньгах не нуждалась, но Генри должен был зарабатывать на хлеб насущный в поте лица своего. «Weird Tales» публиковал рассказы Каттнера часто, но гонораров на жизнь не хватало. Писать научную фантастику Генри опасался. Образования у него не было, и он не без оснований полагал, что в литературе технических идей ему делать, по большому счету, нечего. Оставались бульварные жанры. В конце тридцатых в США развелось множество журнальчиков, которые печатали «грязные» детективы и сексуально-мистические рассказы. Каттнер штамповал их буквально пачками и публиковал где ни попадя — как под своим именем, так и под псевдонимами (многие из которых уже никогда не будут раскрыты). Так ему удавалось удерживаться на плаву.

Но заплатить за это пришлось репутацией. Горькая слава литературного поденщика и автора «порнухи» прочно прилипла к его имени. Однажды Каттнеру удалось пристроить пару «левых» повестей в НФ-журнал «Marvel Science Stories», но это привело почти к катастрофе — на редакцию посыпались протесты читателей и Каттнер стал для мира фантастики чуть ли не изгоем…

Впрочем, это не мешало ему встречаться с Кэтрин. Их все больше и больше тянуло друг к другу.

7 июля 1940 года состоялась свадьба.

С тех пор они всегда были вместе. И даже когда Генри во время войны был направлен для прохождения службы в медкорпус в Форт Монмут, Кэтрин поехала вслед за ним.

Главное — они продолжали работать. Вместе. С этого момента Каттнер не написал ни одного рассказа, который не был «причесан» Кэти, а все рассказы, написанные Мур, приобретали законченность в суровых руках Генри. Он привносил в прозу динамику и ярость, она — отточенность и шарм. По сути, они стали единым целым, одним писателем.

И этот писатель был гением. Его звали то Лоуренс О’Доннелл, то Льюис Пэджетт, то Кэтрин Мур, то Генри Каттнер. Но рассказы его были почти всегда потрясающе хороши. «Все тенали бороговы», «Механическое эго», «Жилищный вопрос», «Музыкальная машина», блистающие юмором циклы о Хогбенах и Гэллегере — и бесконечно печальный шедевр «Лучшее время года»…

Да, «Лучшее время года» почти целиком написала Кэтрин, а «Ярость» — большей частью Генри, но кто именно сидел за машинкой, перестало иметь для них какое-либо значение. Они достигли гармонического единства. И Кэтрин не видела ничего плохого в том, что написанные большей частью ею рассказы переиздаются в сборниках, на обложках которых стоит только имя Генри. Это было неважно. Мир фантастики оставался миром мужчин, и бороться с этим было бессмысленно. Да и не хотела она с этим бороться…

А потом секрет Льюиса Пэджетта перестал быть секретом.

Пришедший успех не опьянил и не заставил расслабиться. Каттнер все еще остро чувствовал недостаток образования. В 1950 году он поступил в Университет Южной Калифорнии — и Кэтрин последовала за ним. Он закончил курс за три с половиной года и взялся за магистерскую диссертацию, одновременно ведя в университете класс литературного мастерства. Она продолжала учиться. И они продолжали писать. Появлялись новые повести, по одному рассказу в 1952 году был снят фильм, серии рассказов сливались в романы — но все это было как бы мимоходом, для того, чтобы как-то прожить, для того, чтобы не потерять беглости пальцев. Настоящая работа еще только предстояла…

Пришло новое и очень заманчивое предложение из Голливуда.

Диссертация Генри была практически закончена. Осталось только подготовить тезисы.

Сценарий фильма катился как под гору.

Мир вращался вокруг них — все быстрее…

Каттнер умер 4 февраля 1958 года. Сердечная недостаточность, которая спасла его от окопов второй мировой, спасла его и от жизни в бурных шестидесятых. Он не видел ни полета Гагарина, ни убийства Кеннеди, ни «Битлз»…