Генри Каттнер - Избранные произведения в одном томе [Компиляция]

— О, все в порядке, — прервала она меня. — Мне куда интереснее здесь… если, конечно, мистер Кин не против. Его фильм…

— Ты тоже знаешь о нем?

— Я ей сказал, — вставил Кин. — Когда она объяснила, зачем приехала, я позволил себе пригласить ее на просмотр. Мне не хотелось, чтобы она вас отсюда вытащила, — с улыбкой закончил он. — Немного коньяку для мисс… э-э?

Я быстро представил их друг другу.

— …для мисс Говард, а потом — «Безымянный».

После этих слов в моей голове словно звякнул тревожный звонок. Я вертел в руках тяжелее металлическое пресс-папье и, когда Кин на секунду отвернулся к буфету, под влиянием импульса сунул его в карман. Впрочем, это не могло бы противостоять пистолету. Я никак не мог понять, что со мной творится. Атмосфера страха и подозрительности нарастала, казалось, безо всяких причин. Когда Кин повел нас вниз, в просмотровый зал, я чувствовал, что у меня по спине бегают мурашки. Это было непонятно, но решительно неприятно.

Кин повозился в аппаратной, потом присоединился к нам.

— Современная техника — это истинное благословение, — сообщил он. — Мне незачем мучиться, и я не нуждаюсь ни в какой помощи при съемках с тех пор, как установил автоматические камеры. Проектор тоже автоматический.

Я почувствовал, как Энн прижимается ко мне.

Обняв ее, я сказал:

— Да, это помогает. А как с распространением фильма, мистер Кин?

В его голосе появилась жесткая нотка.

— Он не будет распространяться. Мир еще не готов принять его. Возможно, лет через сто он пожнет славу, которую заслуживает. Я делаю его для потомков и потому хочу создать шедевр хоррора.

С приглушенным щелчком включился проектор, и на экране появилось название — «Безымянный».

— Это немой фильм, — звучал в темноте голос Кина, — за исключением одного эпизода в самом начале. Звук ничего не добавляет к атмосфере ужаса, он лишь помогает усилить иллюзию реальности. Потом будет наложена подходящая музыка.

Я не ответил, потому что на сером прямоугольнике перед нашими глазами появилась книга — «Цирк доктора Лао». Чья-то рука открыла книгу, длинный палец заскользил по строкам, а бесстрастный голос читал:

«Вот капризы природы — потомство не видов, но Вселенной; вот страшные существа, рожденные от вожделения сфер. Мистицизм объясняет то, чего наука объяснить не в силах. Послушай: когда великая сила плодовитости, заселившая миры по приказу богов, создала их, когда ушли небесные акушеры и жизнь распространилась во Вселенной, первичное лоно было еще не вычерпано до конца. И тогда страшная творящая сила содрогнулась на ложе, в последней родовой судороге и дала жизнь этим кошмарным существам, этим недоношенным плодам Мира».

Голос умолк, книга исчезла, и на экране появилось изображение рассыпающихся от старости руин. Столетия покрыли шрамами и трещинами камни, некогда украшенные человеком; следы рельефа были едва заметны. Это напоминало мне руины, которые я видел на Юкатане.

Камера спустилась вниз — казалось, руины растут, а в земле открылась пропасть.

— Район разрушенных святилищ, — сообщил Кин. — Теперь — смотрите…

Впечатление было такое, словно зритель нырнул в шахту. Мгновение на экране царила тьма, потом луч солнечного света осветил статую божка, стоявшего, вероятно, в подземной пещере. В потолке виднелась узкая яркая щель. Божок был на редкость отвратителен.

Я видел его всего мгновение, но у меня осталось впечатление чего-то массивного, яйцеобразного, а если точнее — похожего на шишку или ананас. Существо имело какие-то неопределенные черты, придававшие ему совсем уж гадкий вид; впрочем, оно тут же исчезло, смененное изображением ярко освещенного салона, наполненного веселыми парами.

Собственно сюжет начинался с этого момента. Я не знал никого из актеров и актрис; видимо, Кин нанимал их в массовках и тайно работал у себя дома. У меня создалось впечатление, что большинство съемок в помещении и несколько кадров на природе сделаны в этом самом каньоне. Режиссер использовал трюк с «подгонкой», который сберегает киностудиям немалые деньги. Я и сам частенько делаю то же самое. Говоря по-простому, это означает, что действие по возможности тесно увязывается с действительностью. Например, когда прошлой зимой мы работали с группой актеров у озера Арроухед и неожиданно выпал снег, я велел переделать сценарий так, чтобы можно было продолжать и на снегу. То же делал и Кин, порой даже слишком реалистично.