Генри Каттнер - Избранные произведения в одном томе [Компиляция]

Но всего этого было мало. Дьявол прорицал, что через несколько миллионов лет скука может довести Фенвика до самоубийства. Но минуло лишь десять лет, когда в один прекрасный солнечный день Фенвик пришёл к неожиданному и шокирующему выводу: он исчерпал все я не мог придумать ничего нового.

Он скрупулезно проанализировал свои ощущения. «Может быть, это скука?» — спросил он себя. В любом случае, ощущение было довольно приятным, напоминало то невесомое блаженство, с которым нежишься в бархатной волне океана. Только расслабленность эта казалась чересчур сильной. «Если это максимум того, что дает бессмертие, то стоило ли огород городить? — спрашивал он себя. — Ощущение, конечно, приятное, но отдавать за него душу… Нет, надо найти выход из этой блаженной спячки».

Он приступил к новым экспериментам. В результате через пять лет общество снова отвернулось от него, шокированное его судорожными попытками разрушить стену удушающего безразличия к жизни. И все равно цели он не достиг. Он совершал леденящие кровь поступки, провоцировал страшные события и не ощущал при этом ничего особенного. Там, где другие бы окаменели или провалились сквозь землю, Фенвик сохранял глухое равнодушие.

В тупом отчаянии, которое удивительным образом сочеталось с полным безразличием, Фенвик замечал, как начинают рваться нити, связывавшие его с остальным человечеством. Люди были смертны, и ему казалось, что все они уходят от него в какую-то туманную даль. Даже земля под ногами уже не ощущалась им, как нечто неизменное: в далеком будущем ему предстояло стать свидетелем гигантских геологических катаклизмов.

Он решил заняться интеллектуальным трудом. Начал рисовать и сочинять, пробовал свои силы в науках. Это привлекало, но только до определенной степени. Он снова и снова упирался в какую-то глухую стену, на плотину в сознании, за которой плескалось все то же дремотное безразличие, и в нем, в этом теплом безразличии, бесследно таял былой энтузиазм. Становилось ясно, что дефект был в нем самом.

Мало-помалу складывалось подозрение. Оно то возникало в сознании, то отходило на задний план под влиянием вспышки нового интереса. Но однажды пришло озарение.

Как-то утром Фенвик проснулся внезапно, как от резкого толчка, и сел в кровати.

— Во мне чего-то не хватает, — сказал он себе. — Это ясно. Но чего же?..

Он погрузился в размышления. С каких пор он потерял это… необъяснимое это?

Ответ не приходил. Снова тяжкое, неодолимое безразличие спутывало его по рукам и ногам, мешало собраться с мыслями. Вот эта пассивность и была главной частью его проблемы. Когда же это началось? Да как только был подписан контракт! С чем это связано? Все время он думал, что просто с безупречностью каждого органа, каждой клетки его тела, совершенного и вечного. А вдруг дело совсем в другом? Вдруг его сознание специально затуманено, чтобы он не догадался, что его нагло обокрали?

Обокрали?.. Потея в изысканных шелковых простынях, глядя на ранний летний рассвет за окном, Джеймс Фенвик внезапно осознал убийственную истину. Он треснул себя кулаком по колену.

— Моя душа! — возопил он к равнодушному восходу. — Он надул меня. Он похитил мою душу.

Фенвик сразу уверовал в это и подивился своей наивности. Ведь обман был так очевиден! Коварный и хитрый дьявол решил — в нарушение договора — забрать у Фенвика душу, так сказать, авансом. А если и не всю душу, то по меньшей мере ее важнейшую часть. Он, Фенвик, сам видел в зеркале, как нечистый сделал это. Вот почему в нем все время чего-то не хватало. Сколько бы он ни колотился о стенку в своем сознании, та стояла несокрушимо, потому что его обманом лишили главного — драгоценной души.

Что за смысл в вечной жизни без этой загадочной души, которая одна и делает бессмертие столь желанным? Он не мог свободно пить из чаши бытия, ибо у него преступно похитили самый главный компонент вечной жизни…

— «Некоторые ваши воспоминания», а? — горько повторил он вспоминая и переосмысливая тогдашние слова дьявола, его нарочитое безразличие при определении залога… — Я «вполне обойдусь без них», а? И это говорилось о самой основе моей души!..

Он вспомнил литературных и фольклорных героев, лишенных души. Бедная Русалочка, девушка-нерпа, альфы из «Сна в летнюю ночь» — оказывается, написано на эту тему было довольно много. Причем все потерявшие душу готовы были платить любую цену, лишь бы вернуть ее. Теперь Фенвик понял, что досужие рассуждения о влиянии язычества на творчество авторов — пустая болтовня. Он на себе ощутил, как они были правы, когда утверждали, что о душе можно тосковать.