Александр Латыпов - Линия Горизонта [litres]

– Артур, ты же понимаешь, что новость о болезни не должна дойти до Маргарет. Она будет со дня на день у ворот, – сказал Илья, с трудом приподнимаясь. – Вокзалы взорваны, пробраться внутрь северного Города она сможет только через ворота. Нужно как можно быстрее разгромить ее – иначе она возьмет нас измором.

– Или заключить соглашение. Мы обсуждали это.

– Как хочешь, Артур. Как хочешь. – Илья натянул одеяло до подбородка. – Теперь есть лишь ты и Виктория. Ни я, ни Первый лорд не сможем больше тебе помочь. Считай не только его пропавшим без вести, но и меня. Делай, как знаешь.

– А в чем, собственно говоря, дело? – поинтересовался Самир.

– Если будет битва у южных ворот, мы можем захватить власть окончательно, сил у нас достаточно. Но будут жертвы. Если согласимся на мир, власть мы упустим, а вместе с ней – все цели, ради которых мятеж был задуман. Но множество людей выживет, – пробормотал Илья…

Когда через полчаса в комнату заглянул Саймон, Самир в одиночестве сидел у кровати Ильи и измерял его пульс.

– Он потерял сознание, – сообщил доктор. – Я побуду с ним еще час, а после – вернусь в больницу. Пока сходите, пожалуйста, ко мне домой и пригласите Лилию… нет, Тину – медсестру. Пусть возьмет с собой две ампулы той вакцины, которую вы помогли мне сегодня принести.

Илья пришел в себя спустя двадцать минут.

– Самир, вы здесь. Хорошо, – прошептал он.

– Должен сказать… я считаю, что у вас чума. Но не уверен, никогда раньше она не накладывалась на отравление.

– Подождите. Мне все равно сейчас. – Илья показал взглядом на стол. – Возьмите оттуда договор передачи имущества – он лежит в самом низу.

Самир выполнил просьбу.

– Последняя страница – доверенность. Видите? – Илья попытался проследить за тем, как доктор осматривает бумаги, но сил у него хватило только на то, чтобы оторвать ненадолго голову от подушки.

– Да. – Самир быстро пролистал увесистую пачку бумаги.

– Хорошо, там в самом начале есть пустая строчка. Впишите туда свое имя.

– Мое имя? Зачем?

– Прошу вас, сегодня же отнесите эти бумаги моему семейному юристу – Лино Дельгадо. На Гончарную улицу, дом пятнадцать, квартира восемь. Чтобы он принял их от вас, нужна доверенность. Впишите свое имя.

– Но о чем этот договор?! – Самир нашел на столе ручку.

– Я передаю все производственные станции совету рабочих, – с трудом проговорил Илья. – Давно нужно было сделать. А я все тянул.

– Вы хотите сделать это сейчас? – Самир изумленно смотрел на Ларина.

– Чем бы восстание ни закончилось, чем бы ни закончилась эта болезнь, я хочу, чтобы дело было сделано. Пусть Дельгадо передаст их в Совет… ну, или что там будет вместо Совета, когда все закончится.

– Но почему именно я?

– Вы спасли меня, доктор. Кроме того, мне вы кажетесь ответственным человеком, который выполнит эту просьбу, даже если Ясмин предложит вам… да что угодно…

Самир вышел от пациента спустя еще тридцать минут, когда Илья уснул.

– Ясмин, ваш муж серьезно болен. Я возвращаюсь в больницу, но скоро к вам придет медсестра, она принесет лекарство для вашего мужа. Тина сделает укол, вернется вечером – сделает еще один. И все будет в порядке.

– А вы не можете остаться? – спросила Ясмин, не выбираясь из кресла.

– Нет, нет, простите. Мне еще нужно на Гончарную улицу забежать. – Тут Самир запнулся, сообразив, что сказал лишнего. – Пациентов в такое время с каждым днем все больше и больше.

– Понимаю, до свидания, – ответила женщина и все же пошла его провожать.

В дверях они столкнулись с Саймоном и девушкой, которая держала в руках небольшой чемоданчик.

– А вот и медсестра, – улыбнулся Самир Ясмин. – Она все сделает.

Ясмин же с недоверием посмотрела на молоденькую девушку и кивнула:

– Хорошо, заходите. До встречи, Самир. Второй этаж, пожалуйста, – сказала Ясмин, когда за доктором закрылась дверь. – Вторая комната.

– Я провожу, – вызвался Саймон, но Ясмин его перебила:

– Нет, Саймон, иди на кухню, не нужно мешать.

Тот покорно кивнул и замер в дверях гостиной, наблюдая, как Тина карабкается по лестнице на второй этаж, а затем также молча поплелся на кухню.

Ясмин Ларина вновь уселась в свое любимое кресло.

Когда на втором этаже хлопнула дверь комнаты Ильи, Ясмин неожиданно расплакалась. В одно мгновение она почувствовала себя старухой, которая не может воспротивиться ни собственному мужу, ни Городу, ни судьбе. Жалость к себе поднялась в ее душе с невероятной силой, захватила и захлестнула ее. Рано постаревшая, потерявшая былую красоту, женщина не сделалась затворницей, но в люди выходила крайне редко, не встречалась с подругами, так как знала, что, когда у них заканчивались другие темы для разговоров, они начинали обсуждать ее поздний брак и свалившуюся на нее нищету.