Эрик Рассел - Избранные произведения в одном томе

— Десять лет назад он был в космопорту, когда старый «Римфайер» взорвался словно бомба. Взрыв разрушил диспетчерскую башню, были жертвы. Помните?

— Да, я видел по спектровидению.

— Рэйвена подобрали вместе с другими телами. Он, несомненно, был мёртв. Какой-то молодой доктор решил просто ради интереса поработать над трупом. Он вскрыл сломанные ребра, впрыснул адреналин, сунул голову Рэйвена в аппарат искусственного дыхания и сделал ему массаж сердца. Словом, вернул его с того света — один из редких случаев, когда удается поднять человека из могилы.

Мюррей помолчал, затем добавил:

— С тех пор, мне кажется, Рэйвен потерял самообладание.

— Ничего больше?

— Это все.

Положив трубку, Кейдер откинулся на спинку кресла и уставился на Сантиля.

— Потерял самообладание. Чушь! Судя по тому, что я видел, у Рэйвена вообще нет нервов.

— А кто говорит, будто он потерял самообладание? — спросил Сантиль.

— Заткнись и дай подумать.

Из кармана Кейдера выбралось паукообразное существо и огляделось. Посадив его на стол, Кейдер дал ему поиграть с кончиком пальца, размышляя вслух:

— У Рэйвена странное, нечеловеческое отношение к смерти. Он предположил, что Халлер откинет копыта, за десять минут до того, как это произошло. Наверное, потому, что один псих всегда чувствует другого.

— Возможно, вы правы.

— Судя по всему, после столь невероятного бегства с того света у него не все в порядке с головой. Рэйвен рассматривает смерть как нечто достойное презрения, а не внушающее страх, поскольку однажды уже перехитрил ее и утверждает, что может делать это снова и снова.

Кейдера перевёл взгляд с паука на Сантиля.

— Обстоятельства смерти и воскрешения Рэйвена столь необычны, что он делает из них выводы, достойные сумасшедшего. Понимаешь, что это значит?

— Что? — неуверенно спросил Сантиль.

— Безграничную, безрассудную, безумную смелость. Он телепат со способностями выше среднего и психическими склонностями религиозного фанатика. Вкусив смерти, он потерял перед ней всякий страх. Он готов сделать все, что взбредет ему в голову, и потому совершенно непредсказуем. Несомненно, Карсон рассчитывает именно на это: высококлассный специалист, который, не задумываясь, кинется в преисподнюю… Что Рэйвен и проделал, пока был тут.

— Я представлял его совсем другим, — позволил себе заметить Сантиль.

— Я тоже. Что лишний раз подтверждает: чем дальше расходятся слухи, тем меньше в них правды. Вот теперь я могу оценить Рэйвена. Дай ему достаточно длинную веревку — и он повесится сам.

— В смысле?

— Я имею в виду, что в ловушку всегда попадают именно целеустремленные и упрямые звери.

Кейдер почесал паучка под морщинистым брюшком.

— Рэйвен из тех, кто, вырвавшись из одной западни, тут же бежит в другую. Все, что нам нужно, — подождать, пока он сам не угодит в капкан.

Под крышкой стола что-то запищало. Выдвинув ящик, Кейдер достал другой телефон, поменьше.

— Кейдер.

— Это Ардерн. Проверка началась.

— И как?

— Ха! Вы будете смеяться. Гипнотизеры взвешивают и пакуют миндаль; микроинженеры собирают женские часы; телекинетики печатают листовки о новостях с Венеры, и все ведут себя как примерные школьники. Все выглядит прекрасно, мирно и невинно.

— Всех успели экранировать?

— Почти. Шестерых не успели обработать, когда ворвалась разведка. Мы отправили их наверх через шахту, и они успешно смылись.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Кейдер.

— Эго ещё не все. Вы отдали приказ срочно разыскать некоего Дэвида Рэйвена? Ну, мы его нашли.

Кейдер со свистом втянул воздух сквозь зубы, заставив паучка подпрыгнуть. Он успокоил насекомое, погладив пальцем.

— Как вам это удалось?

— Никаких проблем. Выражаясь фигурально, он вошёл в клетку, запер за собой дверь, повесил на решетку табличку со своим именем и позвал нас. — В трубке послышался веселый смешок, — Он сам запихал себя в мешок и вручил его нам в руки.

— Сомневаюсь, что все было так легко и просто. Происходит нечто весьма странное, и я намерен сам с этим разобраться. Ждите меня через десять минут.

Кейдер убрал телефон в ящик и задумчиво уставился на стол, не обращая внимания на Сантиля и паучка. Он ощущал непонятную тревогу. И по столь же непонятной причине его мысли постоянно возвращались к словам Рэйвена о скользящих в темноте бабочках со светящимися глазами.

Ярко сияющих бабочках, парящих в бесконечной тьме.