Эрик Рассел - Избранные произведения в одном томе

Ему вдруг показалось, будто Юстас и впрямь незримо присоединился к их разговору. Только мне ещё не хватает свихнуться, мысленно одернул себя Лиминг.

— Почему никак? — упорствовал Паллам.

— Я уже говорил вам и могу повторить: если кому-то только кажется, что его обидели, Юстас не станет вмешиваться. Но если землянин виновен, он не вправе жаловаться. Он сам навлек на себя беду, и избавление от нее тоже находится в его руках. Если он не желает страдать, нужно поскорее исправить все, что случилось по его вине.

— Так это Юстас виновного заставляет его исправить дело, пока оно не зашло далеко и есть возможность предотвратить наказание?

— Вот об этом я не могу вам ничего сказать, — скромно, как и подобает кладезю добродетели, ответил Лиминг. — Мне ни разу не доводилось быть в положении жертвы. Думаю, я не слишком ошибусь, если скажу так: поведение людей и каждого человека в отдельности определяется взаимоотношениями между человеком и его Юстасом. И здесь наш выбор невелик.

— Что ж, вполне приемлемое объяснение, — признал Паллам. — Во всяком случае последовательное. Точнее, пока последовательное.

— Как вас понимать, господин Паллам? — спросил Лиминг.

— Возьмем наихудшее развитие событий. Я не вижу никакой разумной причины, заставляющей Юстаса жертвы допустить самоубийство своего партнера. Это противоречит основному закону выживания.

— Самоубийство совершается уже после того, как человек свихнулся, но никак не раньше.

— Не понимаю.

— А что тут не понимать? Сумасшедшие Юстасам не нужны. Для Юстасов они — все равно что мертвые, которых бесполезно оберегать. Юстасы имеют дело лишь с теми, у кого здравый рассудок.

— Выходит, для Юстасов выгода их, так сказать, симбиоза с людьми обусловлена разумом последних! — воскликнул Паллам, охотно уцепившись за слова Лиминга.

— Не знаю, — только и ответил Лиминг.

— А Юстас способен тебя утомить, вызвать оцепенение или что-то в этом роде?

— Да.

Ещё как способен, чешуйчатая ты задница! — мысленно прибавил Лиминг. Ему сейчас хотелось задушить своё детище.

— Какая интересная и содержательная беседа, — восхищенно сказал Паллам, обращаясь к коменданту. — Я мог бы продолжать ее не один месяц. Это крайне увлекательный и совершенно неисследованный вопрос. До сих пор нам было известно о симбиотическом существовании лишь у низших форм жизни — растений, а также у шести низших видов эламов . И вдруг — симбиоз у разумных существ! Мало того — один из партнеров абсолютно невидим. Вы представляете, комендант? Это же величайшее научное открытие!

Комендант благоговейно молчал.

— Ознакомьте его с содержанием беседы, — потребовал Паллам, как будто главным здесь был он.

— Мы получили ответ из латианского сектора от полковника Шомута — нашего старшего офицера связи, — пояснил Лимингу комендант. — Он хорошо владеет космоглоттой, так что для него не составило труда опросить множество пленных землян. Мы послали ему кое-какие дополнительные сведения и получили великолепный результат.

— А разве вы ожидали чего-то иного? — спросил Лиминг.

Комендант не почувствовал издевки и воодушевленно продолжал:

— По данным Шомута, большинство пленных отказывалось говорить с ним на эту тему и что-либо признавать. Их можно понять. Ваши пленные решили, что из них обманным путем хотят вытянуть секретные сведения. Повторяю, большинство предпочли молчать. Однако некоторые оказались весьма словоохотливыми.

Комендант подмигнул Лимингу.

— Желающие потрепаться есть везде, — пожал плечами Лиминг.

— Шомуту удалось побеседовать с несколькими пленными офицерами, в том числе с капитаном Томпассом… Нет, вроде… Томусом?

— Может, Томасом?

— Правильно, Шомут говорил с капитаном Томасом.

Комендант повернулся к стене и нажал какую-то кнопку.

— Мы получили по дальней связи полную запись этого разговора.

Над кнопкой находился вделанный в стену динамик, скрытый за дырчатой решеткой. Оттуда послышался щелчок, потом шипение. Постепенно шипение стихло, и из динамика зазвучали голоса.

Шомут: Капитан Томас, мне приказано проверить ряд сведений, которыми мы располагаем. Наш разговор с вами — это беседа, а не допрос. Ваше право — согласиться говорить со мной или отказаться. В любом случае это никак не скажется на вашем положении пленного. Как видите, мы с вами беседуем с глазу на глаз. Можете говорить свободно. Я не собираюсь разглашать латианцам содержание нашей беседы.