Игорь Андреев - Трансформация [СИ]

— Все более или менее развитые и уважаемые стабы прошли период становления, с иерархией стада обезьян и криминальной субкультурой. В конце концов, изначальные лидеры заматерев уходят со сцены, но продолжают контролировать ситуацию через своих ставленников, которые в свою очередь тоже уходят «на покой» формируя основу гражданского общества.

— А как же неутолимая жажда власти?

— Отбиваться от многочисленных угроз, можно только в коалиции. Самые одарённые иммунные способны на какое-то, порой и продолжительное время сколотить вокруг себя команду единомышленников и основать стаб. Со временем команда настолько разовьёт свои способности, что подчинённое положение для каждого станет невыносимым. Их места начнут занимать молодые и дерзкие и подобная ротация может длиться долго, но не бесконечно — разрыв между правителем и ближайшим окружением будет ужасающе огромен. И тут возможны варианты. Во-первых, глава стаба к этому времени уже гарантированно превращается в кваза и запросто может, предчувствуя переворот, всех продать внешникам за пресловутый белый жемчуг. Во-вторых, подчинённые постараются устранить правителя, как чужака, как внутреннюю угрозу, настолько он становится непонятным и чуждым. А вот коалиция, чем она больше, тем устойчивей и не страшны ей никакие опасности, даже если все её члены отошли от дел. Соответственно уже изначально нет упоения единоличной властью, единственного приза достойного всех этих аппаратных игр. Всё как в прежнем мире: где из среды промышленников сформировался класс сверхбогатых людей, определяющих политическую повестку, и не пускающих в информационное поле инакомыслящих, по сути они корпоративно управляют передовыми государствами. Правители ничего не решают, а лишь осуществляют администрирование процессов, всё решают магнаты, при этом не имея проблем с обществом, — про них почти никто ничего не знает. Вот что Вам известно про руководство нашего стаба?

— Да ничего. У меня командиром Катран, он получает указания из администрации, там какой-то коллегиальный орган, а как там что? Я и не знаю.

— А там Председатель, его так и зовут — Председатель. Я его в лицо тоже не знаю, как собственно и всех других членов Совета, кроме начальника медицинской службы. А ещё есть военная, тайная, снабжения, производственная, жилищно-коммунальная и совершенно новая — телекоммуникационная служба. Город в ближайшие полгода увеличит территорию на двадцать процентов, появится мобильная связь, уже как год театр работает, даже на гастроли ездили за сто километров отсюда, гороха несколько вёдер привезли. Почти нормальная привычная жизнь. Поэтому не нужно гонятся за химерами.

— Ага, отрастить хвост, гребень, обзавестись усадьбой и сидеть там не высовываясь, утром попивать кофеёк, читать прессу, смотреть телек, а вечером выбираться в оперу — «Евгения Онегина» слушать.

— Ну да! Это и есть тихая, размеренная жизнь.

— Согласен, но только без гребня и хвоста.

— Да чего Вы пристали с этим хвостом? В прежней жизни, к тому моменту, когда у Вас появится хороший дом и средства, чтобы утром попивать кофеёк, а вечером ходить в театр — ревматизм, простатит и распухшая печень заменят и хвост, и гребень, и стальные когти. Здесь у Вас, по крайней мере, ничего из этого болеть не будет.

— Спасибо доктор, наполовину уже уговорили.

Пробуждение под трели будильника настроило на позитивный лад. Самостоятельно, в последнее время, я просыпался после злоключений, приводивших меня на больничную койку.

Петрович тоже пробудился от мелодии с моего мобильника. Осунувшийся, с тёмными кругами вокруг глаз, мой сосед, тем не менее, излучал оптимизм:

— Давай Хват, завтракать скорее. Ты доставай из холодильника самый большой судок и суй его в микроволновку на пятнадцать минут, а я пока заварю нам кофе.

Холодильник был полностью заставлен контейнерами с готовой едой, банками консервированной икры и большими ломтями завёрнутого в пищевую плёнку сыра. Каких сортов тут только не было! И с огромными дырками, как будто мастер-сыродел из начинающей застывать сырной массы разнокалиберными ложками специально повыхватывал куски ценного продукта для придания вычурной формы нарезаемым пластинам. И похожий на масло кремовый сыр с прожилками голубой плесени, такой я пробовал лишь однажды — мягкий и совсем неупотребимый в будничной жизни. Утренний бутерброд с таким сыром будет несъедобен, но зато на шпажке с виноградиной и оливкой очень хорош как закуска к белому вину. И прекрасный, с ломкими осыпающимися краями, твёрдый как подошва при нарезании, но таящий во рту, старый двухлетний сыр. Вкус его бесподобен, но по причине чрезмерного содержания соли применим либо в малых количествах, восхитительно раскатывать кусочек во рту и затем запивать его крепким горчащим кофе, либо в перетёртом виде в качестве посыпки хоть на макароны, хоть на запекающееся мясо.