К. Б. Уэджерс - В тени трона

Она смотрела прямо на меня. В ее темных глазах отражались десять тысяч вещей, которых мы так и не сказали друг другу.

– Кроме тебя, никто не поможет моей дочери спасти Империю. Я люблю тебя, Хейли. Возвращайся, пожалуйста.

Сообщение кончилось, и я осталась лежать на кровати в слезах, текущих из-под закрытых век. Скатываясь вниз, слезы скрывались в волосах.

– Черт возьми, – прошептала я в потолок. – Ты заслуживала лучшего.

Я и сама не знала, кому предназначались эти слова – Цере или мне самой.

Когда Цера записывала это сообщение, Ами была жива. Черт возьми, Цера сама была жива, когда записывала это сообщение. Она была жива, когда отправила за мной Эммори. Теперь обе они мертвы…

«Доверяй Эммори, Хейли».

Долгое время я не доверяла никому, кроме Портиса. Но если он и не пытался меня убить, он лгал мне, и его предательство лишило меня способности доверять. Я не знала, удастся ли мне наскрести ее достаточно, чтобы довериться совершенно незнакомому человеку, невзирая на то, что так велела сестра. Но у Церы всегда был нюх на верность, на тех, кому можно доверять. Если я не приму всерьез ее слова, то что тогда?

Лезть в змеиное логово, не имея при себе даже заостренной палки… У меня вырвался горький смешок.

Да, Эммори не пытался убить меня сразу же, и это означало шаг в нужном направлении. Хотя неясно, куда ведет этот шаг – на твердую землю или на транспортный корабль, охваченный огнем.

Лицо болело.

Встав с кровати, я облокотилась на раковину перед зеркалом и для пробы пощупала заплывший правый глаз. Восемнадцатилетняя принцесса исчезла, была стерта с лица земли двумя десятилетиями и кустарной модификацией тела… Отражение немолодой женщины с резкими чертами лица в зеркале передо мной передернулось.

Последние травмы были ерундой по сравнению с теми, что я получила в стычке на «Софии». Мое плечо… Я остановилась и нахмурилась на свое отражение. Я сильно ударилась об палубу «Софии», сначала плечом, а потом головой. Похоже, голова пострадала больше всего.

Почему мои воспоминания так отрывочны?

Спасибо моим телохранителям, они научили меня кое-чему до того, как я встретила Портиса, но именно Портис выучил меня драться по-настоящему. Я не видела, упал ли он от удара ногой, что я нанесла ему в падении, но помнила, что из темноты послышался хрип боли. Значит, мой удар достиг цели.

Я сжала руками край раковины и повела плечами. Вещи, которые в тот момент казались просто совпадениями, быстро вставали на места.

Все эти уроки самозащиты, которыми Портис пичкал меня… Учил стрелять, учил летать. Зачем все это было нужно? Раньше я думала, что для контрабандистки это просто единственный способ выжить, и это было очень похоже на правду. Но гвардеец, обученный в ИОО и заменяющий мне телохранителя, рассматривал бы все это только как еще один инструмент в наборе средств выживания.

Я встретилась с Портисом всего через несколько недель после побега из дому. Неопытная восемнадцатилетняя девчонка, прятавшаяся на улицах Дели всего в четырех планетах от дому и достаточно беспомощно старавшаяся выследить человека, ответственного за убийство отца…

Он спас меня от банды уличных подонков, и даже после того, как я чуть не проломила ему голову доской два на четыре, сохранил достаточно спокойствия, чтобы увести меня из того переулка обратно в ночлежку, пока не приехали копы.

– Будем держаться вместе, прикрывать друг другу спину, – сказал он, когда я скормила ему историю о том, что я сирота и хочу убежать с планеты, чтобы посмотреть космос.

Я согласилась и в какой-то момент влюбилась в этого паршивца. И теперь могла выбирать: предавал ли он меня с самого начала или только в самом конце…

Но он мертв, так что я никогда не узнаю точно. И ведь, скорее всего, убила его я.

«Проверь свой смати, дура».

Теперь голос в голове был больше похож на Хао, моего бывшего наставника – благодаря его покровительству меня и взяли в банду По-Сина. Именно он имел привычку обзывать меня дурой, когда мы спорили, хотя по итогам спора чаще права оказывалась я, а не он.

У смати есть функция записи. Чтобы сэкономить память, хранятся только последние 72 часа, но мой смати, сделанный специально для императорской фамилии, имел больший объем памяти. Хотя, чтобы посмотреть, что произошло на «Софии», хватило бы и стандартного.

Если, конечно, то, что подпортило мою память, не повлияло и на систему…

Снова стиснув края раковины, я открыла запись. Сердце забилось сильнее, дыхание прервалось. Я увидела нас за ужином, после недавней нелегкой работы. Перед этим я перехватила партию пистолетов и еще кое-чего посерьезнее, предназначавшуюся для полиции Солярианского Конгломерата, и перепродала их Чен с такой прибылью, что мы могли бы отойти от дел на несколько лет, если бы нам этого хотелось. Хотя не могу сказать, что мне этого хотелось особенно сильно.