Виктор Точинов - Хронофлибустьеры

– Мир, поройся в аптечке, я туда положила беруши.

– Что?! Говори громче! – проорал Властимир-М.

Я махнул рукой и сам потянулся за аптечкой.

Путешествие длилось и длилось, после рассвета прошло три с лишним часа, но никаких рек пока не попадалось. Впрочем, слишком далеко от места десантирования мы не продвинулись, – на воде «Рейнджер» в идеальных условиях выжимает десять километров в час, но наши условия были от идеальных далеки: и двигатель работал не в полную мощность, и приходилось постоянно менять курс, минуя стороной наиболее заросшие места.

Первая же попытка пересечь на колесах относительно твердую сушу стала и последней. За полукилометровый путь по низменному острову нас дважды атаковали твари, смахивающие на гибрид тритона и гигантского крокодила. Рада не промахнулась, а «Тираннозавр» не подвел, наповал уложив обоих нападавших. Однако запас патронов к штуцеру был невелик, расходовать его стоило экономно, – я решил, что водный путь безопаснее, и начал огибать попадавшиеся на пути острова.

В воде действительно обнаруживалось меньше желающих подкрепиться «Рейнджером». Несколько раз нам встречались создания, способные потопить нашу амфибию одним движением, но ни малейшей агрессии они не проявляли: лежали, наполовину погрузившись, и неторопливо набивали брюхо растительной пищей. Судя по всему, естественных врагов у этих тварей на Ззууссе не существовало.

После встречи с жуком произошел еще один инцидент: громадная стрекоза зависла в нескольких метрах над вездеходом, – не то дивилась на невиданное железное чудище, не то прикидывала, как бы половчее выхватить одного из пассажиров. Не дожидаясь, чем завершатся стрекозиные раздумья, я пальнул в нее из двустволки крупной дробью. Не убил, и даже серьезно не ранил, но какой-либо интерес к «Рейнджеру» у летуньи мгновенно испарился, – удалилась, торопливо набирая высоту.

Других покушений на воде не случилось, и мы, честно говоря, несколько расслабились. Рада уже не водила настороженно стволом штуцера по сторонам, – сначала стояла, облокотившись на турель, затем вообще присела на откидное сиденье. Хуммель вроде бы пялился на джунгли, но отчего-то в одном направлении, абсолютно неподвижным взглядом, – наверняка задремал с открытыми глазами. Властимир забросил наблюдение за сектором двенадцать-три и возился с приемником, но тот ничего, кроме шума помех, не выдавал: либо группа, посланная Институтом, не смогла проникнуть на Ззуусс, либо точка их десантирования оказалась слишком далеко от нашей.

Меня спокойная дорога тоже расслабила. Уже не так внимательно присматривался: не мелькнет ли где опасный силуэт? – и гораздо больше внимания обращал на выбор пути. За что и поплатился.

Небольшой зеленый холмик, торчавший над водой, подозрений не вызывал, нам уже не раз встречались такие, – стебли растений, вырванные из донного грунта и очищенные от листьев водными гигантами, а потом собранные ветром в кучу. Я направил «Рейнджер» в сторону, огибая по дуге препятствие, и тут копна зелени пришла в движение: приподнялась, скособочилась, я увидел под ней нечто темное, в этом темном распахнулся провал…

Больше ничего я рассмотреть и понять не успел. Язык лягушки, даже громадной, выстреливает и втягивается с такой скоростью, что ни глаз, ни мозг человека зафиксировать процесс охоты не в состоянии.

Спутники мои наверняка тоже ничего не поняли: только что сидел за рулем Дарк – крибле, крабле, бумц! – и не сидит больше. «Как корова языком слизнула», – говорят в таких случаях, но лягушка и ее язык в этой идиоме гораздо уместнее…

Они-то всего лишь изумились… А меня, извиняюсь, сожрали. И готовились переваривать.

Спасли меня две вещи.

Во-первых, металлическая дуговидная стойка, на которую крепился тент «Рейнджера». Она была вместе со мной захвачена языком-арканом и тоже очутилась в лягушачьей пасти. Пока земноводное чудище разобралось, что вместе с пищей прихватило нечто несъедобное, пока выплюнуло искореженную стойку, – я получил крохотную отсрочку от немедленной отправки в желудок.

Во-вторых, выручили меня рефлексы кархародона. Мозгов у большой белой акулы маловато, но на неожиданности она реагирует мгновенно. Я еще ничего не успел понять в своем стремительном путешествии к лягушачьей пасти, а легкие уже рефлекторно наполнились водой… Была она мерзкой, болотной, перенасыщенной микроскопической органикой, но сработала как надо, трансформация началась.