Константин Хвостополосатов - Попрыгун. Трилогия [СИ]

— В общем, все ясно, — усмехнулся я. — Богатенькие решили себя не ограничивать правилами. Мало ли напьется какой-нибудь толстосум и решит прошвырнуться на яхте без специализации. Ну так и пусть летит. Убьется, и черт с ним, главное, чтобы в плане закона скандалов не возникло. А что, мне даже нравится.

— Похоже, что нам с Пилтором можно лететь, только спросим у диспетчера разрешения, — подвела итог Луара. — На пилотирование малого корабля у него, скорее всего, есть разрешение. Ну а нет, так у меня точно есть.

— А в субпотоки? — уточнил я.

— А вот про это ничего, — развела руками совсем по-человечески Лу. — Ну кто станет писать такие законы относительно малых корабликов? Где ты видел, чтобы они через субпотоки ходили? Никто же яхты в этом плане не рассматривает. Тем более, что обычно у ласьена, способного купить яхту есть деньги и экипаж нанять. Он же не враг себе.

— А Пилтор что, враг себе что ли? — буркнул я. — Думаешь согласится?

— Мне кажется, у него малость личность уплыла от сидения на Лимире без возможности улететь с него, — фыркнула Лу. — Он готов, наверное, и сам лететь, если бы смог.

— В общем, летим что ли? — сказал я скорее сам себе, — что не запрещено — то разрешено.

— Смотри, — привлекла мое внимание Лу.

Пилтор, сидя в кресле, разговаривал с Хони. И дело разворачивалось чертовски интересное. Я тут же вынул запись начала беседы и быстро просмотрел ее с самого начала.

— Эт-с, интеллект, — позвал неуверенно Пилтор.

Хони, понятное дело, не отозвалась, попросту не поняв.

— Эт-с, как тебя, Хлюня, — снова попробовал Пилтор. — Да выйди уже сюда.

— Слушаю, капитан, — Хони материализовалась радом с креслом.

Пилтор, наверное, выпрыгнул бы из кресла, если бы не был закреплен в нем противоперегрузочной системой. С минуту он недоверчиво рассматривал голограмму.

— Ты гибкая? — спросил, наконец, владелец яхты.

— Вопрос не корректен, — ответила Хони. — Я не отношусь ни к одному из четырех ласьенских подвидовых групп. Данное визуальное воплощение лишь одно из многих, проработанных мной за период эксплуатации ласьенскими пилотами.

— Красивая, — похвалил Пилтор. — Только почему такая малявка?

— Рост воплощения не имеет значения, — ответила Хони. — Я могу пересчитать эту модель под необходимый рост или сменить на какую-нибудь иную проработанную модель любого подвида. Что бы Вы хотели, капитан?

— Ну какую-нибудь такую кралю, — Пилтор подвигал кистями. — Повыше и того, покруглее.

Гибкая в поношенном комбинезоне растаяла, а с другой стороны ласьенского экрана вышла совершенно так же одетая представительница сильной гибкости примерно на полторы головы выше прежней Хони и прилично покруглее в районе интересных для ласьенов мест.

— Такая модель удовлетворяет требованиям капитана? — спросил МИ.

— Вот демон тебя в ребро, — быстро обернулся Пилтор. — А ничего такая сигочка. Повернись.

Хони повернулась, немного прошлась, слегка покачивая бедрами, грациозно потянулась и, выгнувшись, наклонилась.

— Годится, — глаза Пилтора расширились.

— Сменить звуковое опознавание? — спросил МИ.

— Что? — не понял Пилтор.

— Имя, — уточнил МИ.

— Хони… — задумался хозяин яхты. — Нет, нормально звучит. Пусть останется. Кстати, ты кого больше будешь слушаться меня или её?

— Хони, говори, что его, — подсказал я. — Он будет твоим капитаном и фактическим владельцем яхты по букве закона, я же просто помогу тебе прийти в себя, насколько это возможно.

— Капитан имеет главный приоритет, после владельца яхты, — ответила послушно Хони. — Вы являетесь и тем и другим. Техник просто получил с Вашего разрешения доступ к кораблю на время осмотра и возможного ремонта.

— Я разрешил? — удивился Пилтор.

— У меня есть протокол записи, — спокойно подтвердила Хони. — Я пишу все происшествия на борту корабля в пределах одного стандартного года Трайденса, затем запись стирается. Это требование предыдущего владельца. Изменить условия протоколирования?

— Нет. Ничего не надо, — отмахнулся Пилтор. — Пусть пока так. А что сейчас делает техник?

— Заканчивает тест оборудования, — ответила Хони. — Скоро приступим к тестовому прыжку.

— А ты действительно умеешь штурманить? — спросил Пилтор.

— Я имею такую возможность, по крайней мере, короткие прыжки опасности не представляют, достоверность мной оценивается до калибровки в четыре пятых, — не стала откровенно врать Хони. — После калибровки и пробных трех прыжков можно будет определенно утверждать о повышении достоверности до предела семидесяти от ста, после десяти прыжков — до девяноста от ста. С количеством прыжков достоверность приблизится к полной единице.