Майкл Гир: Испепеляющий разум I

— Но вы ведь не доверяете сирианцам?

Алхар улыбнулся.

— Сирианцам я абсолютно не доверяю. Мы приступим к решительным действиям, как только нам станет известно, что Палмиер знает секрет Арчона. Нам потребуется искусный исполнитель. — Алхар поднял вверх свою белоснежную бровь. — У меня имеются сведения, что в вашем распоряжении есть человек такого рода…

— Вы имеете в виду моего старшего сына?

— Именно так. Но скажите… Вы думаете, что ваш…

— Мне нужен Дом. Ведь я не буду жить вечно, а титул перейдет к моему первенцу.

— Тогда нам нельзя терять времени попусту. То есть, если вы заинтересованы в этом деле.

— Но ведь тут замешан Арчон. — Селлерс усмехнулся и кивнул. — К тому же речь идет и о прекрасной Констанции. — Они и я… Ну, скажем, нам нужно получить кое-какой должок. Да, я займусь этим. Мне нужно забрать то, что по праву является моим.

Его пронзила страшная боль. Он закричал криком раненого зверя. «Гейдж»? Где ты? «Гейдж»? Андаки? Отвечай. Старший офицер. Отвечайте. Где вы? «Гейдж»? Я не слышу тебя, «Гейдж». ГДЕ ТЫ? Я НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ!»

Несмотря на страшную боль, он услышал голос: «Ему снится сон, черт возьми! Я не могу заставить его вспомнить. Дайте ему еще пару вольт. Пусть он отправляется в фазу альфа, где…»

Соломон забылся крепким сном. Боль прошла. Он уже не помнил ни о взорвавшемся корабле, ни об искореженных человеческих телах, ни о запахе горящего мяса.

Констанс, немного нервничая, изучала обстановку комнаты. Желтый свет падал на большой антикварный стол, привезенный с Земли более трехсот лет тому назад. Этот стол, стоящий в хорошо освещенном углу комнаты, был так огромен, что три человека, сидящие на стульях, казались просто карликами. Стулья также являлись антикварными, на их высоких деревянных спинках искусный мастер вырезал символы различных инструментов — ватерпасов, грузил, компасов. Этими инструментами в древности пользовались геометры и строители. И стол, и стулья придавали комнате готический вид.

Однако переговорное устройство, сверкающее в углу стола, а также информационные кристаллы и галактические блокноты, лежащие возле пожилого мужчины, разрушали атмосферу античности.

Несмотря на то, что стол казался огромным, он занимал лишь малую часть большой комнаты с высоким потолком, сделанном в виде крестового свода. Над столом, освещаемая золотистым светом, висела картина, изображающая слепую деву, касающуюся рукой мраморной колонны. На плече у нее сидит голубь. В нескольких метрах от стола, на возвышении, стоит богато украшенный трон. Стена за ним расписана какими-то тайными знаками, суть которых не ясна. Да и темнота скрывает от глаз Констанс. Вверху находятся антресоли из слоновой кости.

Верховный Правитель Галактики Крааль выпрямился в кресле. Его можно было принять за мумию, он так сливался с этим древним столом. Его лицо испещряли морщины. Большой орлиный нос нависал над коричневыми, как пергамент, губами. В слезящихся голубых глазах, однако, чувствовалась энергия. Крааль одет в простой белый плащ. На шее у него висел медальон — символ власти: всевидящий глаз.

Ее отец, Арчон (седой, угловатый и крупный мужчина), сидел в спартанском кресле, чувствуя себя в нем неудобно. Лицо — будто вырезанное из камня, проницательный взгляд серых глаз. Следы шрамов. Судя по внешности этого человека, было понятно, что он перенес немало трудностей в своей жизни. Квадратный подбородок, широкий рот. Нос перебит и сломан несколько раз. По сравнению со спокойным человеком ученого вида и преклонных лет, сидящим напротив нее, отец казался серым волком, закаленным бойцом.

Конни сидела в стороне от мужчин, наблюдая за ними. Она наматывала на пальцы свои длинные рыжие волосы, достигающие пояса. Голубые глаза — холодные и задумчивые. Казалось, они видят всех насквозь. В тусклом свете она казалась бледнее, чем была на самом деле. Бирюзовый костюм подчеркивал ее бледность. Стройная, изящная, но и мускулистая, она критически рассматривала старца.

— Назначьте его. — Арчон подался вперед, кресло слегка скрипнуло под тяжестью его веса. Чтобы подчеркнуть значимость своих слов, он поднял вверх свой короткий и толстый палец.

«Отец, почему ты такой упрямый? Сначала ты был так озабочен этим Братством и тобой овладел Верховный Правитель. Теперь тебя беспокоит Соломон Карраско. Это безумие… Но мы ведь все сумасшедшие, не так ли?»

Она подняла глаза, чувствуя, будто на нее смотрит множество людей. Ужас пронзил все ее существо.