Михаил Митрофанов - Особый приказ

— Петр? — быстро спросил Изяслав.

— Непонятно, как такое вышло, но ошибок не было…

— …Или их не заметили, — Изяслав шагнул вперед, на поляну. — Идемте. Лютый, Богдан — берете пса и осматриваете окрестности. Петр, на тебе поляна. Умов, на тебе — идол. Действуем.

Умов, наверное, уже в десятый раз провел рукой по идолу. Ничего не произошло. Обычное старое дерево; пальцы скользили по нему, и не ощущали ничего, кроме бороздок от вырезанных символов. Никаких следов колдовства Иван не чувствовал. Никакого покалывания в пальцах, даже слабого возмущения магии. Иван хмыкнул; перед тем, как касаться истукана руками, он устроил полноценную проверку, которая показала то же самое. Все глухо. Можно было не водить пробником над деревом, а сразу втыкать его прямо в драконью морду, которая скалилась прямо на уровне глаз. Ничего бы не изменилось.

Иван вздохнул и осмотрелся по сторонам. В нескольких шагах от него священник Петр медленно двигался по утоптанной серой земле. Судя по его лицу, у него все было так же пусто и печально, как и у самого Умова. Иван почувствовал, как его начинает медленно грызть червячок сомнения. Все сделано правильно, капище вычислено, но результата-то пока нет. Вдруг он ошибся? Он знал, что ошибиться попросту не мог, но мало знать. Надо еще понять, почему на месте, где недавно явилась тварь из Нижнего мира, нет ни крохи волшебной силы?

Изяслав стоял у края капища, как вкопанный. Умов достаточно хорошо его знал, чтобы понимать: он нервничает. Не лезет в чужую работу, но терпеливо ждет результатов. За год совместной службы волей-неволей научишься понимать такие вещи.

Умов пришел в уже собранную команду. Остальные четверо знали друг друга несколько лет. Они хорошо сработались, но им был нужен новый волшебник, и командование прислало выпускника Южной крепости. Слабым, глупым или безответственным Иван не был — такие просто не выживают за два лета на Реке, если их не отсеют еще раньше. Но все равно при первом знакомстве между ним и остальной четверкой пролег если не ледок, то легкая изморозь. Эта изморозь растаяла после первого по-настоящему серьезного дела.

При первой встрече Петр и Умов не очень понравились друг другу. С Иваном все было более-менее понятно. Он пришел со стороны и в Особом приказе до этого не состоял. Выучился в Южной крепости? Так любой волшебник учился в одной из крепостей. Был на Реке? Так все стояли на границе. С точки зрения Петра, Умову еще предстояло доказать свою полезность. Иван почти сразу понял, что имеет дело с бескомпромиссным и категоричным человеком.

Воинствующий священник не выглядел богатырем. Ростом он был чуть ниже Умова и выглядел заметно младше. Гладко выбритое лицо и короткий ежик волос только усиливали это впечатление. К Петру очень подошло бы слово «юноша», если не обращать внимания на выражение его лица и манеру держаться. Уже потом Иван увидел, как священник двигается и насколько хороша у него реакция; как Иван и ожидал, первое впечатление оказалось обманчивым.

Священник и волшебник встретились взглядами и, не сговариваясь, покачали головами. Пусто.

— Совсем глухо, — сказал Петр. — Ничего пока не вижу. Ни следа. У тебя как?

— Так же, — ответил Умов. — Следов призыва нет. Ошибки быть не могло.

— Не могло, — согласился священник. — Значит, надо делать ивановскую пробу. Но я бы подождал, пока закончат остальные.

Петр многозначительно повел головой в сторону, откуда доносился лай пса.

— Я бы тоже, — кивнул Иван. — Не хочется тратить серебряную пыль без толку.

Тело лежало не особо далеко от капища, но нашли его не сразу. Умов поморщился; он видел немало покойников, он даже привык их видеть, но приятного в таком зрелище все равно было мало. Самое главное — огромную рану на шее — нельзя было не заметить. Вот она, разгадка всех странностей этого капища. Костлявого призывали на крови; с демонами это всегда хорошо работало. Не нужно было тратить время и силы, чтобы пробить барьер между мирами — кровь всегда приоткроет дверцу в Нижний мир.

Оставалось неясным, как именно подчинили Костлявого, если на капище нет ограждающих глифов. Их можно было нарисовать на земле или принести с собой — Умов на ходу придумал сразу несколько версий. Но охотников этот вопрос почти не волновал.

Восстановленный обряд давал шанс выявить почерк волшебника, который его проводил. Весь выход в лес многочасовым маршем и осмотром капища был затеян только ради этого. Будет почерк — будет лучше понятно, кого искать. Магов, которые совершенно одинаково колдуют, не бывает. Даже самое простое заклинание у двух волшебников выглядит хоть немного, но по-разному.