Иван Магазинников - Отряд Неудачников [СИ]

Дверь бесшумно сдвинулась в сторону, открывая моему взору толстую решетку и узкое окошко в ней, за которым оказался хмурый усатый дяденька неопределенного, но явно не юного возраста, судя по седине и глубоким морщинам.

– И кто это у нас тут, а?

Мужчина прищурился и подался вперед, пытаясь прочесть имя на моем пропуске, который я по пути сюда прикрепил на груди, как бэйджик при помощи специального зажима.

– Меня зовут…

– Стало быть, ты у нас Уборщик? – бесцеремонно перебил он меня.

Я опустил взгляд вниз и впервые присмотрелся к куску пластика, который был моим пропуском и одновременно удостоверением личности на базе.

На нем оказалась изображена моя цветная фотография – довольно удачная, кстати, под ней был указан мой класс ценности «Супер-F», а справа – имя и должность…

Гхм. Действительно, Уборщик. Так меня звали, и точно такой же оказалась моя должность, только с маленькой буквы.

Интересно, кто тогда передо мной?

У усатого на груди тоже висел пластиковый прямоугольник, на котором я прочитал:

М. Михалыч, Завхоз. Класс: Супер-D.

Да как так-то, а? Почему у него есть пусть даже не имя, а прозвище, тогда как я – просто Уборщик?! Даже хуже: «уборщик Уборщик»?

Только потому что моя ценность, как супера, на один ранг пониже?

– Тебя, случаем, не Тамара Пална прислала? – снова подал голос Михалыч.

– От Тамарочки я, да… – на моем лице непроизвольно расплылась улыбка, а в памяти всплыл образ прекрасных блекло-голубых глаз, щедро подведенных черным карандашом, оставившим над правым веком игривые комочки…

– Оно и видно. Слюни-то подбери, – недовольно проворчал завхоз.

В его руке появился баллончик, который он наставил на меня и выпустил струю прямо в лицо. Запахло чесноком, корицей и чем-то фруктовым.

– Дед, какого хрена ты…

Договорить я не смог, зайдясь в приступе сильнейшего кашля. Глаза тоже жгло нещадно, словно в них щедро сыпанули перца.

– Мозги тебе прочищаю. Еще сам мне спасибо скажешь.

– Да я тебя сейчас…

И тут вдруг все прошло. И кашель, и жжение в глазах, и дурацкое наваждение, благодаря которому я почему-то считал стокилограммовую и нелепо накрашенную Тамару Палну 45 годков отроду самой желанной из женщин.

– Ну как, отпустило? – полюбопытствовал Михалыч.

– Что… что это было?

– Настойка Истины. Прочищает мозги от всякой дряни…

– Да я не про это – что за херня со мной творилась?

– Судя по тому, что ты ко мне притопал весь такой замотивированный и улыбающийся, как рота даунов, да еще и от Тамары Палны – это был «Поцелуй Сирены». Способность у нее такая.

– Чего?

– А ты думал, ее просто так в Отдел Кадров посадили? Хе! – усатый коротко хохотнул, – Эта мадам умеет находить с людьми общий язык!

Меня аж передернуло при воспоминании о том поцелуе.

Бр-р-р!

– Значит так, Уборщик. Тебе полагается специнструмент, спецодежда и спецобувь. Получи, распишись и проваливай. У меня тут и кроме тебя полно дел …

И он бросил быстрый взгляд куда-то в сторону.

– Добрые вы тут все, – недовольно пробурчал я, принимая от него через решетку… швабру. Самую обычную дешевую пластиковую швабру из «Фикспрайса».

– Специнстирумент, говоришь?

– Много ты понимаешь! А это, между прочим, МФУ пятой модели!

– МФУ?

– Многофункицональный уборщик. Прям почти как ты, хе-хе.

– Кажется, я догадался. Им можно убирать, а можно не убирать, да?

– Смотри, юморист, первый и последний раз показываю…

Он требовательно протянул руку, и я вернул ему швабру. Михалыч покрутил ее и ткнул мне рукояткой под нос:

– Переключатели видишь?

– Кнопки?

– Они самые. Первая: рабочий режим и мобильный. При переключении в мобильный тут же срабатывает автоматический отжим и чистка.

Швабра щелкнула, и «полотерная» часть пропала, причем вместе с закрепленной на ней губкой. В руках завхоза оказалась одна лишь круглая пластиковая рукоятка: даже утолщения никакого не заметно!

– Длинная и короткая.

Еще один щелчок, и швабра укоротилась вчетверо, превратившись в компактную дубинку.

Двойной щелчок, и вот уже он снова держит самую обычную рукоятку от швабры.

– Жесткая и гибкая.

Щелчок.

Михалыч упер швабру в пол и без особых усилий согнул ее в дугу, словно та была резиновой.

– Пригодится для уборки в труднодоступных местах, – ухмыльнулся он, – Рукоять ударопрочная, огнеупорная, химически пассивная и выдерживает нагрузку до трех сотен килограмм. В жестком режиме, разумеется.