Геннадий Башунов - Продавцы грёз. Том второй

Алексей, наконец, поднялся на нее взгляд. Она изменилась, и дело не только в том, что она пооттерла с лица гарь. Сегодня (если здесь, в Отражении, это слово вообще уместно) ее волосы выглядели не такими всколоченными, а одежда — изодранной и растрепанной.

— У тебя красивые серые глаза, — сказал он вслух.

— Заткнись! — крикнула девочка и топнула ногой. — Я не разговариваю с трупами и сумасшедшими!

— Кажется, именно этим ты и занята сейчас.

— Я могу уйти.

— Если хочешь, уходи.

Она не ушла. Стояла, злобно глядя на него и еще более злобно сопя.

— Видишь его? — проговорила она после долгой паузы, ее грязный пальчик был направлен на тело одного из убитых. — Он был с нами. Ходил к ним, разговаривал. Просто разговаривал, ничего такого. Я знаю, я следила за ним. Но «ничего такого» не происходило только поначалу. Вскоре от него начало пахнуть мертвечиной, и однажды в кустах я нашла обглоданные кости. Наверное, они бросили ему кусок, а он съел. Но мне, конечно же, не признался. Он уходил сюда на все большее и большее время, а однажды не вернулся с прогулки. Когда я пришла сюда, увидела, как он есть трупы вместе с ними. Хорошо, что ты убил их.

— Я убил их не только поэтому. Плевать я хотел на пацана, который, к тому же, швырял в меня камнями.

Чумазая ощерилась.

— И зачем же ты их убил тогда?

— Мне приказали их убить. Ради всех вас. — Алексей поднялся на ноги и топнул ногой. — Как думаешь, сколько здесь трупов?

— Очень много.

— Вот именно, очень много. Все, кто погиб в тот момент, когда был уничтожен домик. Может, эти дети съели бы все трупы и остались на дне ямы посреди костей, чтобы просто умереть с голоду, как я сейчас. А может, тел оказалось бы достаточно, чтобы дети окрепли и выросли. Не знаю, составили бы они пирамиду из тел или что-то вроде того, но они выбрались бы. И поубивали вас всех. А тех, кого не убили, заставили бы присоединиться к ним. Но им не нашлось бы еды в саду, ведь кроме земляники и, быть может, каких-то других съедобных растений там больше ничего не растет. А они привыкли жрать мясо. И тогда они бы спустились в яму и продолжили есть трупы до тех самых пор, пока не остались бы на дне посреди костей. Самый сильный съел бы других, а потом издох с голоду. И… все. Белый домик остался бы без жителей. Мир бы погиб.

Девочка зло смотрела на чужака. Она это тоже понимала, все то время, пока ходила сюда и смотрела за своим другом и жителями ямы. Но она не могла ничего сделать: она была одна, и у нее не было ножа. А он смог.

— Ты тоже можешь окрепнуть на этом гнилом мясе, чтобы сложить пирамиду и поубивать нас всех.

— Я же сказал, что не буду. К тому же, я здесь для того, чтобы помочь вам, а не убивать.

— Иногда избавление от мучений — это лучшая помощь, которую можно оказать.

— Иногда — да. Когда нет ни одного шанса. Если бы ты, например, осталась здесь одна и умирала от болезни или голода, и не осталось бы ни шанса на то, чтобы ты выжила. Но не сейчас. Вы еще живы, вы можете попытаться восстановить домик.

— Все-таки ты сумасшедший, — сказала девочка и ушла.

Алексей постоял еще с минуту и уселся, все так же уставившись в одну точку. В какой-то момент он даже подумал, будто чумазая девочка ему поможет. Глупец.

И в этот же момент ему на колени упал сверток. Чужак поднял глаза. Чумазая стояла на краю ямы, скрестив руки на груди, и пристально смотрела на него.

— Я не смогу помочь тебе выбраться, — проговорила девочка мрачно. — Ты должен сделать это сам. И дело не во вредности. Ты знаешь, что я — лишь проекция твоего сознания. Твоего, Аларии, Системы. Тех проблем, с которыми столкнется Алария, если станет Властелином.

Система сопротивляется твоему появлению в ней. Тому, что ты меняешь ее. Твой голод тоже не совсем реален. Если бы ты захотел, никогда бы его не испытывал, хотя такой фокус, наверное, был бы слишком сложным для тебя.

Потому-то ты и должен найти выход сам. В конце концов, ты уже не совсем человек. Но я не помогу тебе выбраться, но могу дать тебе еду. Причем, по твоей воле: ты хочешь найти выход из сложившейся ситуации, хотя и не можешь. Пока что.

Или не найдешь никогда, какая мне разница? Я останусь в мозгу Аларии, в недрах Системы. Я уже рождена в этом проклятом, ограниченном и убогом отражении реального мира. Я могу мыслить. Я живу по своей воле. И все это — этот засраный белый домик, сад, лес — на самом деле мой дом. Вы здесь лишь гости. И мне плевать, что вы там сделаете с реальным миром. Я живу здесь. Знаю, если что-то произойдет там, нечто подобное случиться и здесь, но мне останется лишь приспосабливаться.