Николай Марчук - Война 2020. Керченский узел [litres]

Когда все закончилось, я устало плюхнулся на кровать, потому что в голове шумело и она сильно кружилась, а ко всему прочему повязка на макушке начала кровоточить.

– Ой, боженьки мой, – всплеснула руками Верка, заметив кровь. – Потерпи немножко, сейчас я тебя перевяжу.

Девушка привела свою одежду в порядок, а потом принялась менять мне повязку, при этом она трещала без умолку, осыпая меня заботой и лаской. Я сам не заметил, как в руках у меня оказалась тарелка с жареной картошкой, щедро заправленная говяжьей тушенкой. Так же неожиданно и быстро я был раздет и уложен на кровать. Через минуту я уже спал.

Проснулся от рева бьющей поблизости установки залпового огня. Открыл глаза и понял, что это не залпы «РСЗО», а храп спящей рядом Веры. Девушка храпела так громко, что мне на какое-то мгновение показалось, что рулады, выдаваемые ее носоглоткой, могли бы посоревноваться с ревом турбин взлетающего штурмовика.

Поняв, что уснуть я не смогу, аккуратно выбрался из постели и оделся. Посмотрел на спящую Веру – не все женщины могут быть красивы во сне, далеко не все. Верка хоть и не могла похвастаться грациозностью форм, но, в принципе, фигурка у нее была вполне во вкусе: грудь внушительных размеров, округлая задница весьма аппетитных форм, личико с правильными чертами лица, а при условии правильно наложенной «штукатурки» так совсем отлично! Эдакая веселая толстушка-хохотушка, у которой всегда отличное настроение и легкий характер.

Вот только сейчас, во сне, когда косметики не было, а черты лица были расслаблены, стало видно, какая Вера на самом деле – растрепанные волосы, глубокие морщины и расплывшиеся черты лица. Жуть! Вот моя Алие во сне была прекрасна, ее ангельское личико излучало какой-то внутренний свет, она была похожа на ангела. Блин! Я никак не могу забыть свою Лию! Хоть убейте меня, никак не могу!

Нацепил на голову шапку и вышел из палатки. Стояла непроглядная тьма, ветер слегка утих, но небо было по-прежнему затянуто низкими тяжелыми тучами. Немного подумал, куда бы податься, и решил пойти в штаб, узнать последние новости.

Самочувствие было отличным, боль в голове прошла, головокружения исчезли, даже появилась какая-то легкость и бодрость. Вот что секс животворящий делает!

В курилке возле штаба сидело несколько фигур и, пряча сигареты в ладонях, курили.

– Псих! – окликнули меня.

Я подошел к курилке и узнал Шкета и Фюрера.

– Чего не спите? – спросил я.

– Работаем, – ответил за двоих Шкет. – Тебя, кстати, искали – дуй в палатку к Всеславскому, ваш финансист зарплату выдает.

– С чего это вдруг? – ухмыльнулся я.

– Ну, а чо? Денег в «инкассаторе» взяли несколько «ярдов», почему бы и не раздать пару десятков миллионов подчиненным, тем более, все равно деньги превращаются в бумагу, – пояснил Шкетовский.

– Что-нибудь интересное удалось узнать у захваченных злодеев? – поинтересовался я, присаживаясь на скамейку.

– Еще бы! С Молдаваном ты, конечно, попал в десяточку. Он уже шестую ходку делает к «укропам». Прикинь, этот гондон почти каждый день у нас под самым носом совершенно спокойно гонял в самое логово к врагу, перевозя туда людей и деньги.

– У него есть кто-то в наших рядах? – догадался я.

– Точно! Причем этот кто-то – шишка на самом верху. У Молдавана был пропуск, подписанный лично генералом Суботиным.

– И сколько в машине было бабла? – лениво поинтересовался я.

– Кришна его знает, – пожал плечами Шкет. – Около тонны. Всеславский обмолвился, что не меньше пяти миллиардов в рублевом пересчете.

– Хренушки-воробушки! Ничего себе?! Откуда столько? Там два дельца средней руки!

– Не совсем. В «инкассаторе» везли деньги для передачи украм, чтобы, когда те подойдут к Керчи, то они не трогали кое-какие районы города, где будут находиться «сильные мира сего», короче, мудаки решили купить себе свободу. А деньги банальнейшим образом взяли в городском банке – выгребли всю наличность, что была в хранилище и банкоматах. Ты иди быстрее, деньги получи, а то «финчасть» закроется – и Всеславский пойдет спать.

– Лады, – махнул на прощание я.

Всеславского я нашел в штабе, он сидел в отгороженном брезентом закутке.

– О, Крылов? Молодец, что зашел, – финансист поправил тонкие очки в золотой оправе, достав ведомость, закрыл двумя листами большую часть документа, оставив только узкую полоску с моей фамилией. – Распишись.

Я машинально расписался и только потом глянул на сумму, прописанную в платежной ведомости. 3 000 000 рублей. Сколько?!