Андрей Снегов - S-T-I-K-S Реинкарнация [СИ]

— Минимум, отбиться сможем лишь от десятка бегунов, — нахмурился Грин. — Запасные магазины я перезарядил. Еще есть две гранаты...

— Чтобы не попасть живым в лапы врага? — уточнил Макс, прищурив глаза и выгнув бровь.

— Нет, чтобы бороться до последнего! — твердым, не терпящим возражений тоном, ответил Никита.

— Окей, расскажи: как долго я был в отключке, и далеко ли нам ехать?

— Ты был бесчувственным мешком с говном часа три или четыре, — ухмыльнулся Грин, помахав ладонью в воздухе, — точнее не скажу.

— Сколько времени требовалось Умнику, чтобы восстановиться после клокстопа? — уточнил Максим.

— Я не знаю, — ответил Никита, — никогда не видел, чтобы он вырубался после ускорений. Наверное, как-то регулировал затраты энергии.

— Мне еще учиться и учиться, — вздохнул Максим.

— Мы с тобой обязательно съездим к хорошему знахарю, который умеет держать язык за зубами, — в задумчивости произнес Грин, почесывая затылок. — И мы уже подъезжаем к точке, где нас ждут Фил и Проф. Это метрах в ста пятидесяти от железной дороги, сразу за границей кластера.

— Тогда заливай базу данных об этих персонажах, — попросил Макс, закрыл глаза и расслабленно откинулся на спинку кресла.

— Оба — бывшие политзаключенные из разных версий СССР, диссиденты. Профессор — бывший ректор Ленинградского Государственного Университета, а Философ — настоящий одессит и очень колоритный персонаж. В Стиксе они нашли друг друга, потому что бесконечно сравнивают свои миры, ищут сходства и различия, обсуждают что было бы, если бы, еще и нас с тобой будут по полной доставать. Но в принципе — мировые дядьки. Если не сможешь поддержать разговор — отмалчивайся или устало закатывай глаза, они любят перетирать одно и то же по несколько раз.

— Грин, я сильно отличаюсь от Умника? — вдруг спросил Максим.

— Одно лицо! — уверенно заявил Никита. — Манера разговора немного отличается, но я скажу, что ты был слегка контужен, и это недалеко от истины. В случае явного фейла я тебя прикрою, но нужно что-то рассказать о результате нашей гребаной экспедиции! Четыре дня назад по настоянию Умника мы собрали вещички, и вместо рейда поперлись хрен знает куда на запад с неясными целями. На все вопросы Умник отмалчивался или говорил о том, что все расскажет по возвращению. Расскажет все о выходе из Улья.

— А сколько людей знает о том, что Умник ищет выход из Стикса? — полюбопытствовал Макс, сузив глаза.

— Да, почитай, весь стаб, — с глумливой улыбкой ответил Грин.

— То есть, это не секрет? — с удивлением осведомился он.

— Это — притча во языцех и повод для шуток, бро, — ответил Никита, нахмурившись и крепче сжав руль. — Но шутки звучат только за спиной Умника: никто не хочет лечить сломанную челюсть или ребро.

— Охренительно! — нервно засмеялся Максим. — То есть, я — местный авторитетный блаженный, сворачивающий челюсти и засовывающий стволы автоматов в задницы, а вы трое — мои апостолы?

— Можно и так сказать, — пожал плечами Никита, — ты думаешь, все пророки гадили бабочками, а блевали исключительно радугой? [6]

— Я — еще и пророк? — изумленно воскликнул Макс.

— Проф и Фил считают Умника избранным, — без тени иронии ответил Грин. — Он был одержим целью найти выход из Улья. Но иногда от этого уставал даже я...

Максим провожал взглядом зеленые стены леса, проносящиеся по обе стороны от дороги, и пытался представить себе каково это: существовать, подчиняя каждый день достижению единственной цели, возможно, нереалистичной или вовсе, несуществующей. Наверное, они с Умником, все же, очень разные люди: на себя он подобный сценарий примерить не мог. Впереди показался железнодорожный переезд, белая будка смотрителя и несколько остановившихся по обе стороны от переезда автомобилей. Грин снизил скорость и, задевая правым боком машины придорожные кусты, поехал по обочине.

— А на чем базировалась уверенность Умника в том, что выход из Улья существует? — задумчиво поинтересовался Максим, рассматривая кривую оштукатуренную развалюху с осыпающейся со стен побелкой.

— Он уже был в главном стабе... — начал говорить Грин и вдруг перешел на крик. — Макс, вокруг зараженные!

Подтверждая его слова, из-за белого домика смотрителя показался рубер и, заклекотав, бросился на капот Ауди. От мощного удара лобовое стекло пошло трещинами, джип занесло, он с глухим скрежетом задел стоящий перед переездом ПАЗик и выехал передними колесами на рельсы. Грин резко повернул руль влево и нажал на газ. Двигатель взревел, покрышки завизжали, прокручиваясь на пыльном сухом покрытии, и резко поворачивая, Ауди врезалась правой кормой в семафор. Раздался звук корежащегося металла, и Рубер упал на асфальт, сжимая в чудовищных лапах смятый словно лист бумаги капот. Он недовольно зарычал и бросился вслед уезжающему автомобилю.