Андрей Но - Субъект. Часть третья [publisher - 1С-Паблишинг]

Марта все еще остолбенело всматривалась в мое потемневшее лицо, будто в надежде, что сейчас я выкрикну, что это всего-навсего лишь шутка, но я отвечал ей совершенно неумолимым взглядом. Наконец, она кротко кивнула и забралась в вагон.

– Я скоро вернусь, – повторил я, чувствуя себя виноватым и раздраженным одновременно. Электропоезд тронулся с места и быстро исчез в черном тоннеле. Вместе с ним будто погас последний лучик света, оставив меня одного во всепоглощающей тьме одиночества.

Это ненадолго. Не буду церемониться, просто опрокину здание и всё, – воспаленно размышлял я, справляясь с неприятными чувствами. Забежав обратно в лифт, я ткнул верхнюю кнопку.

К моменту, когда лифт выдвинулся на поверхность, мой ум уже был ясен, а мысли были острее бритвы. Я беззвучно скользил по воздуху к ненавистному небоскребу, упиваясь близостью цели. Так близко… Уже совсем рядом…

Да-а… Теперь я мог без лишних сантиментов и уловок себе признаться, что ждал этого мига очень давно. С самого начала.

Меня распирало от силы, которую необходимо было измерить. И лучшим измерительным прибором, чье разрушение не вызвало бы ни капли угрызений, стояло сейчас передо мной. Высокое и непоколебимое в правоте того, что разворачивалось за его неприступными стенами. Но пришло время им пасть…

Прикрыв глаза, я сфокусировался на винтовках всех военных, что только попадали в алиеноцептивный обзор. Ствольный канал каждой из них неслышно сузился, как коронарный сосуд при ишемии. Теперь, если вздумают выстрелить хоть раз, то непременно пожалеют о содеянном…

Закончив с этой небольшой превентивной мерой, я отступил на несколько шагов от здания. Смерил его взглядом до хруста в шейных позвонках. Затем медленно и торжественно, как дирижер, вытянул руки вперед и прохрустел пальцами. Те щелкали звонко, с металлическим отливом. Пора!..

Бледная ладонь хищно раскрылась, как если бы изготовилась схватить противника за горло. В просвете между большим и указательным пальцами в удручающем предчувствии застыл весь дом.

Один из членов раннего заседания обратил внимание на внезапно покатившийся карандаш. Перехватив его, он оглянулся на разгоряченных и захваченных решением экстренных вопросов коллег, но те явно ничего не замечали. Тут покатились еще несколько, прямо под замершими взглядами их владельцев. Офисное кресло полусонного организатора заседания, что развалился за дальним краем стола, неожиданно поехало и врезалось в стену, разбудив и переполошив в нем сидящего.

Все беспокойно повскакивали со своих мест и бросились к окнам. Неясная, затянутая пеленой картинка за окном немного кренилась, как на неудачной фотографии с заваленным горизонтом. Угол ее наклона прямо на глазах становился все больше и больше. По батареям и вентиляционным трубам прокатился железный стон – далекий и приглушенный, как будто из недр уставшей земли.

У двери быстро образовалась жестокая и визгливая давка. Но один из членов все еще стоял возле окна с раскрытым ртом, не веря в происходящее. Шаря глазами, он вдруг наткнулся на маленькую, черную фигурку в самом низу, на площадке, что странно стояла с вытянутой рукой, будто моля о помощи. Прошло еще немного времени, прежде чем он всё понял, как за его спиной со свистом поехал длинный стол и загрохотал шкаф, изрыгая из своих вылезших наружу полок папки с чертежами и инновационными проектами, релизу которых уже не суждено было произойти.

Небоскреб неохотно кривило, но несущие конструкции были гибкими, а винтовые опоры прочными, так что он напоминал сейчас согнувшуюся под порывом ветра голую осину, что как ни в чем не бывало выпрямится, стоит только погоде проясниться. Но был у нее предел упругости. А у моих возможностей предела никакого нет.

Где-то высоко наверху оглушительно лязгнуло. Не выдержав перегрузки, одна из несущих колонн лопнула, как сломанная спичка, буквально выплюнув в месте своего излома крепящиеся к ней плиты и несколько окон. В десяти метрах от меня градом посыпались стекла и куски стройматериала, звонко запрыгали по асфальту ободранные штыри.

Стараясь не отвлекаться, я надбавил сил, и в точке перегиба по фасаду всего небоскреба пробежала расселина. Угловой этаж, которому вынесло стены, стал расширяться, будто разрываемая руками пасть. А железобетонные ригели над ним истерично визжали и, как ребра из порванной грудной клетки, лезли наружу. С противоположного угла здания громоподобно протрещало. Несущая конструкция по обеим сторонам не вытерпела напор, и небоскреб перекосило, как от внезапной желудочной колики.