Андрей Но - Субъект. Часть третья [publisher - 1С-Паблишинг]

Я ему сдержанно кивнул. Тот покачал головой в ответ и пошел дальше. Мы вышли на улицу. Здесь все еще стояла ночь, но на восточном небосклоне уже понемногу светало, и очертания химзаводов подсвечивала мутно-золотистая аберрация. Только спустя секунду я понял, что чего-то не хватало.

– Смотри, – указал я Марте на то место, где раньше высился гарнизон из неподвижного тумана. Сейчас его там не было. Лицо Марты помертвело, и она упавшими глазами обвела небо прямо над нами.

– Быстрее, – с неожиданной силой она потянула меня к первому же выдвижному лифту. Не успев толком рассмотреть то, что ее так напугало, я растерянно поддался вслед за ней.

– Где он?

Дожидаясь лифта, Марта то и дело нервно вскидывала голову.

– Трансфигурируется в боевой режим.

Я глянул в затянутое туманом небо еще раз. Мне оно казалось таким же, как и прежде, в том числе и в алиеноцептивном спектре. Разве что воздух погуще стал что ли.

Как только мы зашли в тесную кабинку, девушка облегченно выдохнула.

– Все обошлось, – сказала она и, счастливо рассмеявшись, бросилась мне в объятия. Я с готовностью ее схватил, почувствовав себя так хорошо, как мне не было даже в моменты стимуляции мотивационного ядра. Мы хотели прижаться друг к другу еще сильнее, но нам помешал ее живот.

– Вот тебе и сходила на тренинг, – подметила она с горькой иронией, смерив его взглядом. Мы снова посмеялись, но уже с некой неловкостью.

– Что происходило со всем персоналом? – наконец спросила девушка. – Я знаю, что это ты, но как?!

– Месяцы практики, – отмахнулся я, – да и только. Но на самом деле нам сильно везло.

– В плане? – напряглась Марта.

– Мозг тот еще музыкальный инструмент. Вовек не освоишь. Да и слух у меня так себе… Грубо я играл, – небрежно признал я, вспоминая. – Скажем так, я задавал ритм, а доигрывали мелодию они уже сами… И почти всегда так, как нам только на руку.

Только сейчас я смог себе признаться, что куда безопаснее было бы убить весь персонал издалека, не выходя из лифта, чем устраивать это из ряда вон выходящее шоу перед Мартой. Я знал, что рискую нами… Ей! Но не удержался… Ведь настолько приятно было сейчас видеть это изумление на ее лице…

– Так все-таки ты научился читать мысли, – воскликнула она.

– Да нет же! Я создавал соответствующую площадку для их возникновения… Или же наоборот препятствовал им в самой обобщенной форме… Читать мысли невозможно, говорил же!..

Она возложила руки мне на шею.

– Я дам тебе на это второй шанс, – ее потеплевшие глаза встретились с моими, – что сейчас в моих мыслях?

Ее лицо медленно приближалось. Зовущие, чувственные губы чуть приоткрылись.

– Будущее, – уверенно предположил я, и наши рты слились в одно целое.

Но не успел я раствориться в этом долгожданном, порядком изъезженном в моих грезах миге, как кабинка дернулась, грубо разъединив нас. Створка отъехала, приглашая в подземный вестибюль, где в монотонном нетерпении жужжал электропоезд. Марта сжала мою ладонь, и мы направились к вагончику. Но на полпути я замер. Ее рука натянулась, словно поводок на шее излишне дружелюбного пса, плечом развернуло ко мне. Серебристые глаза с удивлением воззрились.

– Что такое? Почему мы остановились?

Мягко высвободив ладонь из ее взмокших пальцев, я неохотно выдавил:

– Я должен закончить.

Она неверяще отступила на шаг.

– Зачем?! Они еще не хватились нас… Мы же успеваем уйти!..

– Ты не понимаешь, – сокрушенно покачал я головой, – они никогда не оставят нас в покое.

– Так мы спрячемся! – Марта схватила меня за руки, в ее тревожно расширившихся глазах читалась мольба. – Где хочешь! Мы спрячемся в другой стране. Только ты и я! – ее взгляд скользнул по своему круглому животу. – Втроем!.. Они нас не найдут!

– Нет, я должен покончить с ними, я должен…

– Прошу тебя!..

– Я должен! – рявкнул я, и раскатистое эхо прокатилось по тоннелю. Девушка в ужасе отшатнулась.

– Я должен быть уверен, что они больше никого не потревожат, Марта, – смягчившимся голосом добавил я, но ее лицо по-прежнему не покидал испуг от моего крика. Между нами буквально на глазах начал разрастаться непреодолимый ров, пропасть, отчуждающая друг от друга. Мне страстно хотелось схватить ее в объятия, внушить, что впредь мы будем вместе, но я знал, что если обниму, то уже никогда не ступлю обратно в лифт.

– Пожалуйста, садись в поезд и дожидайся меня там, – раздельно произнес я, указывая пальцем на перрон. – Я догоню тебя. Обещаю.