Кристофер Банч - Стэн

Торесен знал, что Стэн теперь попался. Он шагнул вперед, замахнулся для мощного бокового удара, который должен был обезглавить противника, — и закричал от боли, когда кончик рапиры вонзился в его локоть. Сабля выпала. Торесен отчаянно выставил вперед руки, оттолкнул лезвие прочь, ощущая, как пальцы превращаются в кровоточащее мясо, и выбросил вперед здоровую руку с ножом, целясь Стэну под ключицу.

Он почувствовал, что попал в кость, и ударил еще. Но Стэн блокировал удар, одна рука его беспомощно свисала, он едва стоял на ногах.

Торесен сделал еще один выпад, и раненую руку Стэна пронзила страшная боль. Тогда, собрав последние силы, он ударил распрямленной ладонью, кончиками пальцев… Ребра Торесена хрустнули, словно сухое дерево. Стэн быстро сделал шаг назад, избегая ответного удара, упал на колено, и Торесен оказался на нем, пытаясь рукой сломать врагу шею.

Стэн со всей мочи ударил вверх, под ребра. Кость снова подалась. Еще удар, еще и еще…

Что‑то чавкнуло под рукой, Торесен заорал от боли. И тогда Стэн вырвал из его груди сердце.

Какое‑то страшное мгновение, растянувшееся будто на целую вечность, Торесен смотрел на собственное сердце — и упал.

Стэн застыл оцепенело, затем повернулся и забросил еще сокращающийся орган далеко в кусты, где лежали тигры.

Неожиданно сзади раздался выкрик, метнулась неясная фигура. Он попытался ударить…

Бэт подхватила его на руки и опустила, уже потерявшего сознание, на землю.

Лицо Императора было каменно-холодным. Махони стоял перед ним, вытянувшись по струнке.

— Все ли следы АМ‑2 уничтожены?

— Да, сир!

— На Вулкане новое правительство?

— Да, сир!

— А Торесен?

— Он… мертв, сир.

— Почему не выполнен мой приказ?

— Оправдываться нечем, сир.

— Нечем? И это все, что вы можете сказать?

— Так точно, сир.

Махони склонился над Стэном, который изо всех сил пытался сосредоточить внимание. Очень это трудно, когда ты прикован к постели в госпитале в условиях невесомости.

— Я только что от Императора.

Стэн ждал.

— Его комментарии были, надо сказать, довольно резкими. В особенности дело касалось, боец, прямого невыполнения приказов. Приказов Империи.

Стэн представил себе, как это все было, глубоко вздохнул и приготовился к худшему. Вероятно, к наказанию.

— Вы можете что‑нибудь сказать в свою защиту, лейтенант?

Стэн, конечно, мог. Но к чему? Он уже приговорен.

— Я жду, лейтенант!

— О, простите, сэр, — прохрипел Стэн, — но вы назвали меня лейтенантом.

Махони улыбнулся, затем присел на краешек больничной койки.

— Распоряжение самого Императора, парень. — Он полез в карман кителя и вытащил пару маленьких серебряных погон. И нож Стэна.

И положил все это на кровать.

— Император был рад без памяти. А насчет этих приказов у него тоже появились другие соображения. Он просто не успел довести их до нас.

— Он хотел, чтобы Торесен был убит?..

— Только в самом крайнем случае.

— Ага. Но звание… Не гожусь я в офицеры.

— Я бы и согласился, но Император думает иначе. А хороший боец всегда должен подчиняться командиру. Не так ли, лейтенант?

Стэн усмехнулся:

— Во всяком случае, почти всегда.

Махони собрался уходить.

— А как насчет Бэт?

— Если вы не возражаете, лейтенант, — ответил Махони, — она вступит в вашу команду.

Стэн не возражал.

Император благоговейно стер пыль с бутылки, с шумом открыл ее, наполнил два бокала. Махони поднял один, с подозрением посмотрел на жидкость.

— Опять виски, босс?

— Да. Но теперь это настоящее виски.

— Откуда?

— Не могу сказать.

Махони сделал глоток и поперхнулся.

— Что за… Что это?!

Император просиял. Отхлебнул, поиграл во рту напитком, смакуя его.

— Прекрасно, — сказал он и снова наполнил свой бокал. — Ты обо всем позаботился? Как насчет Стэна?

— Сделал все, как вы говорили, босс.

Император на минутку задумался.

— Держи меня в курсе его работы. Я думаю, за парнем надо присмотреть.

— Будет сделано, босс.

Махони заставил себя допить бокал. А затем дать налить себе еще. Ведь главное в его работе — заботиться о благополучии Императора. А Император терпеть не мог пить в одиночку.