Кристофер Банч - Месть проклятых

Стэн жестом же ответил: ЕЩЕ ДЕСЯТОК МЕТРОВ.

И тут они чуть было не погибли.

Несмотря на энергичные протесты Вирунги, что он не хочет терять свой боевой компьютер, Соренсен принял решение устроить врагу засаду. Собрав ветеранов-десантников, в темноте выскользнул из крепости и занял позицию неподалеку от сгоревшего танка.

Соренсен понимал, что люди Вичмана попытаются ночью добраться до танка, чтобы починить его, а потом или повести вперед или убрать с дороги. А поскольку в вичмановском отряде не могло быть много толковых специалистов, то стоило перебить их при попытке отремонтировать злосчастный танк.

Когда Соренсен увидел, что к танку прокрались два человека, он выхватил кинжал из‑за пояса и уже хотел махнуть своим людям: вперед! — как вдруг заметил, что те двое обменялись знаками на языке жестов, принятом в отряде «Богомолов». Что за чудеса? Неужели таанцы переняли имперские приемы? Он шепотом отдал приказ схватить тех странных двоих.

Несколько бывших заключенных выдвинулись из темноты, нацелив автоматы на Стэна и Килгура. Из‑за их спин вышел Соренсен и шепотом приказал:

— Документы!

Стэн сообразил, что это не таанец. Таанец не стал бы шептать в такой ситуации.

— Мы имперцы.

— Пусть второй сделает шаг вперед.

Ночное видение Соренсена резко ухудшилось из‑за тягот жизни в Колдиезе, и он не узнал Килгура.

— Да никак Соренсен! — прошептал Килгур.

Этого было достаточно для идентификации. Соренсен мигом узнал его по акценту и манере говорить. И махнул своим ребятам отойти в укрытие, а сам богомоловским жестом спросил Стэна: НУЖНА ПОМОЩЬ? Тот отказался. Двоих не так быстро заметят.

Они с Килгуром быстро вскарабкались по склону к грузовичку, возле которого лежала дохлая лошадь. Стэна чуть не вывернуло от смрада. Действительно, ни один мародер не сунулся к грузовичку. Бочки с полужидким машинным маслом никто не тронул. Стэн и Килгур проворно выкатили их и разлили масло вдоль дороги.

В сопровождении одного из бойцов Соренсена они поднялись к крепости и шмыгнули в приоткрытые для них железные ворота. Стэн надеялся, что найдется достаточно воды, чтобы выкупаться. Ему казалось, что он до сих пор припахивает падалью.

Ночью люди Вичмана подвели к танку несколько машин, плотным огнем оттеснили группу Соренсена и отбуксировали танк вниз. Дорога оказалась свободна.

Стало быть, утром следовало ожидать атаки.

И Вирунга вытащил на стены весь запас своей артиллерии.

Нельзя сказать, чтоб этот запас был очень велик.

В катакомбах нашли четыре старинные пушки. Не лазеры и не мазеры, а орудия, куда закладывают снаряд и дергают за шнур, чтобы выстрелить. Вирунга сперва думал, что это чисто церемониальное оружие, но нашел прицел — такого допотопного образца, что ему смешно стало. Однако если есть прицел, стало быть, из орудия стреляли всерьез.

Откатные механизмы, конечно, заржавели. И Вирунга, от греха подальше, закрепил пушки намертво на железных балках стен.

Эти четыре пушки Вирунга назвал батареей «А».

В батарею «Б» входило восемь многоствольных противотанковых минометов. Боеприпасов к ним хватало. Однако броню современного танка эти мины не пробивали.

Батарея «В» была и того слабее.

Словом, крохотные переговорные устройства, которых Стэн много натащил в Колдиез, были единственными по‑настоящему современными аппаратами у защитников крепости, не считая виллиганов. Но и то хорошо. Это обеспечивало взаимодействие боевых групп.

Когда первый танк противника пополз вверх, в сторону крепости, Вирунга начал бой.

— Батарея «А», товсь! По противнику, огонь!

Орудийный командир первой пушки взял под прицел гравитолет с таанскими юнкерами. Он затаил дыхание и рванул пусковой шнур. Снаряд упал в пяти метрах от машины противника. Вирунга, артиллерист бывалый, дал нужный совет, и третий снаряд перевернул гравитолет противника.

Вирунга довольно усмехнулся.

И остальные три пушки плевались огнем, порой даже попадая в цель. Но от брони танков и самоходок снаряды отскакивали, как вишневые косточки.

Стэн понял: если что и остановит танки, так это пролитое на камнях масло.

И действительно, первый же танк, который добрался до крутого участка дороги, облитого маслом, забуксовал. Гусеницы крутились, а машина не двигалась.

Бывшие заключенные покатывались от хохота, трясясь за зубьями стены. Но высовываться, чтобы получше рассмотреть происходящее, под плотным огнем противника не очень‑то получалось.