Виктор Володин - Чернобыль. Обитель зла [litres]

Думал я, впрочем, совсем недолго. Мысль человека всегда быстрее работает в сторону разрушения, нежели в сторону созидания.

Я вытащил гранату из кармашка на разгрузочном жилете. Подошел к Линзе, еще раз посмотрел в ее звездную глубину. И показалось, что оттуда на меня тоже кто-то смотрит с презрительным сочувствием, как на ненормального, который отвратителен, но не ведает этого. Это чувство меня и доконало.

– Сами вы уроды неполноценные, – проворчал я, рванул чеку и положил гранату на дно котла. Для этого мне пришлось окунуть руку в него. Странное ощущение – вы когда-нибудь чувствовали, как вокруг вашей руки плещется камень? Словами этого не передать.

А потом я прыгнул в сторону, закатился за остатки фундамента и сосчитал до трех. Раздался взрыв – он был тихим и приглушенным. А потом мир вокруг меня задрожал. Дрожь перешла в вибрацию, и в какой-то момент мне стало казаться, что сейчас мои несчастные внутренние органы поотры-ваются к чертовой матери.

Вслед за этим раздался гулкий звон. Он был, казалось, везде сразу. Как будто действительно где-то в непонятном измерении, одновременно и далеко, и близко отсюда, лопнула исполинская струна.

Потом стало тихо. Я приподнял голову, затем встал на ноги. Было очень приятно чувствовать нормальную, твердую землю, которая не трясется у тебя под ногами, как пол автобуса с плохими амортизаторами. Проведя рукой под носом, я обнаружил, что оттуда течет кровь.

Вытащив носовой платок, я утерся. Потом решил посмотреть, что же стало с Линзой.

Она все так же стояла на треноге, как будто взрыва и не было. Но теперь Линза уже не была черным озерцом со звездами в глубине. Из полукруглого основания к небу взвился застывший всплеск – как диковинный каменный цветок. Он имел цвет гематита – черный со стальным отливом. И странным образом чувствовалось, что Линза мертва.

Я удовлетворенно кивнул и присел передохнуть.

Прошло где-то с полчаса, и из леса стали выходить люди. Они были с оружием в руках, и их было немало. Я улыбнулся – ну вот и «должники» пожаловали. Вытащив из кармана рацию, я включил ее и сказал:

– Вы только меня не пристрелите, бойцы! За чистоту!

– За чистоту! – отозвался в микрофоне голос Хрыча. – Жив, курилка? Ну поздравляю!

– Спасибо, Антон!

Они подошли. Я посмотрел на них и увидел, что дорога сюда легкой не была. Хватало раненых, и в общем, по смурному виду многих, можно было понять, что убитыми тоже полегло немало.

– Как зачистка? – спросил я.

– Трудно. Тридцать человек потеряли убитыми. Раненый каждый второй из выживших, – ответил Хрыч, который и сам выглядел не лучшим образом – с забинтованной головой и вздувшейся скулой. – Но мы их подчистили грамотно. А ты тут как?

– Я тут тоже кое-что подчистил. Что именно – расскажу по дороге домой. А пока смотрите: вон тот дом надо спалить дотла. Только осторожно – внизу «студень».

– А это что за фигня? – спросил Лубнин, показывая на «всплеск» мертвой Линзы.

– Это… Колок для струны, – усмехнулся я. – Не спеши, все расскажу.

– Кстати, а твои коллеги где? – спросил Хрыч.

– Да неподалеку где-то. Я пойду, поищу.

– Уверен, что с ними все в порядке?

– Уверен. С этими ребятами иначе и быть не может.

Я махнул рукой Лубнину, пообещал, что скоро вернусь, и побежал в сторону леса, из которого пришел. Шел между деревьями быстро, почти не глядя по сторонам. Вряд ли здесь теперь будет много желающих напасть на меня.

Сталкеров я нашел. Точнее, если бы они меня не окликнули – в жизни бы не подумал, куда эти хитрые заразы влезут. Задав мне пару каверзных вопросов, чтобы уже точно знать, что это не посторонний, они вылезли.

– Ну, как ты? Всех победил? – спросил Черный.

Я показал руками, что кого-то победил, но, кажется, не всех.

– Ну, а мы для тебя Карабаса подстрелили, – сказал Новокаин.

– Туда ему и дорога, – махнул я рукой.

Мы пошли в Логово. Там мои спутники затеряются среди людей «Долга» и смогут спокойно выйти за оцепление. К тому же им наверняка есть, о чем меня спросить. А мне, соответственно, что рассказать. Как и всегда тогда, когда дело доведено до конца.