Виктор Володин - Чернобыль. Обитель зла [litres]

Отсчитав двадцать метров, он снова выглянул. И понял, что, кажется, перебарщивал с подсчетом. Цель была метрах в тридцати. Он хотел уже выбрать участок и поджечь его, как вдруг заметил очень удобную корягу с вывернутыми корнями. Пожалуй, это будет неплохим местом для огневой позиции. По крайней мере, эти корни с землей послужат дополнительным барьером для звуковой атаки. А то, что она состоится, – это факт. Как бы ни были расторопны стрелки, свистуны все равно успеют повернуться.

Он дополз до коряги. Залег за нее, выставил жерло огнемета в направлении стены и от всей души нажал на спусковой крючок.

Бело-оранжевая струя, абсолютно беззвучная в стоящем шуме, протянулась к стенке. Как и ожидалось, та вспыхнула. Внимательно глядя за тем, как поворачиваются к нему свистуны, Хрыч водил огнеметом туда-сюда, стремясь поджечь как можно больше площади. А потом – выронил оружие и прыгнул в рытвину. И вовремя, потому что казалось – само небо обрушилось на него, впечатывая в серую лесную землю.

Мне, конечно, говорили, что в Чертовом Логове нельзя верить глазам и все такое, но чтобы мимо тебя бани ездили – это уже пахло какой-то абсурдной формой русского фольклора. Тем не менее, явление было налицо. Бревенчатая банька, примерно четыре на четыре метра, бодро ползла поодаль от меня. Для полного идиотизма ситуации не хватало только дыма из трубы.

Когда строение уже миновало меня и удалилось метров на десять, с ним произошла перемена: стены провалились внутрь, как будто в одну секунду сделавшись мягкими. Дранковая крыша легла сверху. Потом домик стал терять форму, превращаясь в серый округлый ком, который продолжал удаляться, причем значительно быстрее, чем в облике бани.

Я сразу же вспомнил те странные предметы, которые привлекли мое внимание на космической съемке Чертова Логова. Судя по всему, мимо меня сейчас прошлепал именно такой предмет. Только изменивший форму.

В принципе, Зона могла преподнести сюрприз и посерьезнее, чем материя, умеющая менять форму. Но и то, что я видел, впечатляло. Сразу стало проще объяснить и то, что за фальшивые строения тут видели сталкеры, и ту семейку на пикнике, которую видели Новокаин со товарищи. Тут, как говорится, к гадалке не ходи.

Моя теория относительно своеобразного аналога муравейника, кажется, начинала понемногу подтверждаться. Только вместо муравьев здесь были вот такие бесформенные комья, которые могли принимать любую форму в зависимости от того, что от них ждала центральная особь. А в том, что она будет, я не сомневался ни на секунду. Причем я даже представлял себе, в каком облике ее увижу!

Я подождал, пока ком окончательно скроется за деревьями, и стал двигаться дальше. Лес был все таким же тихим, и только перестрелка вдалеке нарушала ровный шум крон. Вскоре к выстрелам добавился еще один звук – пронзительный свист, даже здесь резанувший по ушам. Я подумал, что категорически не завидую тому человеку, которого угораздит попасть под этот звук, когда он будет вблизи. И сразу понял, что можно смело уточнять, кому именно я не завидую. Хрыч, я желаю тебе удачи столько, сколько есть у судьбы в запасе сегодня!

Вскоре встреча с комом непонятной материи повторилась. Теперь он был куда меньше. Поэтому ему было проще сохранять форму, и он не полз, как огромный мешок, а катился футбольным мячиком. Диаметр у него был – сантиметров восемьдесят. И из гладкой серой поверхности торчали толстые реснички-зацепы. Это делало ком до смешного похожим на мяч для занятий аэробикой.

Пока я провожал взглядом эту штуку, мимо проехала еще одна здоровенная гадость – метра три высотой. Я оторопел, схватился было за автомат, но казалось, эта глыба вообще меня не заметила. Или слишком торопилась, чтобы обращать внимание. Учитывая бой вдалеке, я прекрасно понимал, куда она может так спешить. «Должники» – это такая проблема, которая на много порядков серьезнее одинокого странника вроде меня.

Хотя заниматься самоуничижением все-таки не хотелось. Ради смеха я вспомнил хоббита Фродо, который тоже был маленький и незаметный на фоне битвы у Пелленорских полей. Но, в конечном итоге, именно он стал тем, кто сокрушил главного злодея всей эпопеи.

Пока я шел к деревне, до которой оставалось уже чуть меньше километра, мимо прокатилось еще немало серых комьев. Я представлял, как это должно было выглядеть с высоты птичьего полета – нечто, напоминающее тусклые капли ртути, катится к точке, где стреляют – к воображаемому центру.