Мартин Аратои - Пыль чужих дорог

— Еще как ты приказывал, создаем повсеместно сеть поддерживающих друг друга крепостей. Хорошая стратегия.

— Еще бы, она уходит корнями в незапамятные времена и применяется снова и снова каждый раз, когда регулярная армия сталкивается с партизанами в диких местах. Она рассчитана на длительный срок и требует от победителя большого упорства. Если оно есть, стратегия оправдывает себя; если его нет — терпит провал.

— Времени как сам понимаешь у нас не ахти, зато тут игра и рояль в кустах подъехал. Весьма кстати, к слову говоря.

— А подробнее можешь?

— Могу, отчего нет. Те гномы, о которых я тебе говорил, какой-то дюже редкий минерал отрыли, или кристалл, но не суть, так он время строительства в разы сокращает. Добыть его, конечно, еще та морока, специалистов не хватает по добыче и обработке, но дело стоящее. Как в старых играх, задонатил и время стройки сократил.

— Может на аукционе есть? Администрации выгодно такие вещи за реал продавать или на черном рынке где? А мастеров можно еще завербовать или обучить!

— Товара такого нигде нет. Уже узнавали, а мастеров ищем и обучаем.

— Отлично, а теперь передавай дела помощникам. Посмотрим все воочию.

— Да все нормально, чего смотреть? Время тратить.

— Так то так, если оно конечно, а что коснись так нате вам пожалуйста. Важно помнить то, что дело, конечно, общее, но ответственность будет только моя.

— Посмотри в мои глаза, разве они могут врать? Да могут. Но не тебе и не сейчас. Если ты чего то не знаешь, то это тебе и не нужно.

— Интересная позиция. Говорить правду и быть честным ни одно и тоже. Всегда полагай что я знаю о твоих делишках.

— Мне одному этот разговор напоминает разговор парочки после долгого расставания?

— Нет.

Мы оба рассмеялись и направились к штабу — добротному дому, сложенного из каменных блоков. Гномы постарались. Туда по словам Быдыща, сегодня должны были прибыть мои ребята. По которым я очень и очень соскучился. Оур, Ким, Юрга, Рексис и молодой Мананга. Птенцы выросли, окрылились и самостоятельно занимались целыми направлениями. Мананга и Юрга вели разведывательную работу среди местного населения. Рексис тренировал новобранцев, Ким разведчиков. По пути заглянули в кладовку, где я глубоко и с удовольствием вздохнул, вбирая запахи изобилия. С потолочной балки свисали целые связки сушеных кореньев и пряных колбасок. В деревянных ларях покоились розовые глыбки соли, буровато-желтая мука и целые россыпи коричневых бобов. На полочке, завернутые в чистую мешковину, красовались полоски вяленого мяса и рыбы. Глиняный горшочек с медом и оплетенная бутылочка розового вина были, конечно, уже роскошью, но Быдыщ успокоил саднившую совесть.

— Слушай, Скальд, я все спросить хотел, — пока мы шли, обратился ко мне орк, — я тут недавно передачу познавательную смотрел. Да-да, не смейся. Так вот, писали чаще просто висы — в ответ на что-то. Ниды — песни-хулу противнику, отбирающие силу, драпы — песни-хвальбы конунгам и ярлам, флокки — те же драпы, только без припева поугарать типа. Осюда мой резонный вопрос, — с какого такого фига к тебе это прозвище прилипло? Если ты ни шиша в поэзии скандинавской не смыслишь и твои песни совсем на канон.

— Не исповедимы пути игровые.

Мои охламоны уже были на месте. Мы поначалу скупо улыбнулись друг другу, стесняясь проявить эмоции. Парни давно меня не видели и не знали, тот ли Скальд перед ними. Но я плюнул на условности и как следует стиснул каждого в объятиях. Рексис широченный в плечах детина с расчесанной на двое бородой с вплетенными в нее проволочками. Тронутой сединой Юрга, все также с легкой усмешкой, притаившейся в уголках губ. Поседевший Ким и с парочкой новых шрамов Мананга. И Оур, как я без своего ординарца, что выступил сегодня в роли гонца, приносящего дурные вести.

Он прибыл после нас с орком, не дав мне, как следует расспросить собравшихся о состоянии дел.

— Наш приятель Омерзан решил сыграть за свою команду. Предатель. Такого жестокого мятежа я не помню. Мы потеряли почти весь гарнизон, а за последние спокойные недели, мы привыкли считать, что даже один убитый — это слишком много. Говорят — мостовые Своуна были устланы ковром из трупов. Крысы ходили жирные, а с окраин на городские улицы перебрались стаи ворон и стервятников.

Оур, перед купленным зеркалом, долго отрабатывал злобную улыбку, и теперь она распугивала мальчишек и собак, заставляя первых плакать, а вторых писаться в ужасе.