Мартин Аратои - Пыль чужих дорог

Отныне вы можете устанавливать точки возрождения возле малых походных алтарей Ловага. Или в его храме при строительстве такового.

За прибытие на остров и победу в битве с туземцами ваша награда:

+ 5 % к набираемому опыту вас и отряда под вашим руководством.

+ 5 % к мастерству владения двуручным оружием.

Приятной игры! Администрация.

— Что у тебя? — мы с орком друг у друга спросили одновременно

— Да не густо. Мне также, — сообщил мне он, выслушав сообщение админов.

— Жадины видать совсем не хотят, чтоб тут кто-то был из игроков.

— Тут либо смотрящие за материком такие порядки завели или может новые наработки ИИ.

— Всякое может быть, друг. Пойдем трупы лутить.

Навар был не густой. Самым ценным трофеем оказался один живой абориген. Крупногубый лопоухий совсем ребенок. Он презрительно вращал глазами и силился сопротивляться. Но стоило рыкнуть на него и влепить пару затрещин, как он обмочился и поник.

— Прикончи его, — я не заметил как ко мне подошел Банвир.

— Пригодится. Он нам все расскажет. Или умрет.

Я велел хирдманам оттащить его к нам, отмыть и подлечить. Внешне он был цел. Пара порезов и отрубленный палец на левой руке не в счет. Наверно кто-то решил его ударить плашмя и просто оглушил.

В лагере шла обычная суета. Кто залечивал раны, кто штопал амуницию. Я ободряюще похлопал по плече хмурого Оура, снова сшивающего кольчугу и прошел в шатер, где меня дожидался пленный.

Был он вымыт, одет в чьи-то большие штаны и рубаху и дико озирался, пытаясь корчить из себя взрослого. Я с размаху вдарил ему под дых и затем поднял за вихры, не давая отдышаться.

Можно было лаской и теплым обиходом, но я не хотел, чтоб он мне однажды в шею кинжал воткнул. Знаем, видели такое. Для ласки время найдется потом… возможно.

— Ошкуй, — указал я пальцем на себя. И перевел палец на него, потом снова указал на себя и назвал свое имя. Затем имена других кто был в палатке. Наконец до его темного мозга дошло, что я от него хочу.

— Мананга, — прошептал он, сквозь слезы ворочая разбитыми губами.

— Ничего парень, воевать научишься и боль терпеть и не ссаться. Это дело такое наживное. Вообще вся наша жизнь наживная. Кто-то наживает, кто-то нет.

Потери после боя оказались не столь велики, как я предполагал поначалу. Многие из серьезно раненых уже к концу первой недели встали в строй, а легко раненные оклемались на следующий день. Этому немало поспособствовали припасенные зелья и те знания о местных лекарственных травах, что я вызнал у Мананги.

Больше всего проблем поначалу доставили отравления, по после того как удалось разговорить пленного и вызнать противоядия дела пошли на лад.

На общем собрании решили, что возглавит сборный отряд Ставрос, как наиболее опытный, авторитетный военачальник. Договорились, что наших сил все-таки не хватит, чтоб с ходу прижать к ногтю местное население, но основать базу и расчистить плацдарм мы в состоянии.

Нам, как той воде, что встречая на своем пути преграду, стоило остановиться, увеличивая свой объем и силу, чтоб потом перелиться через край, сметая все на своем пути.

Как доложили разведчики, все ближайшие стойбища местных племен были пусты, они отошли вглубь материка. Как я опять же выяснил у пленного, в битве участвовало сборное войско пяти племен, проживающих на побережье. Вообще они делились на лесовиков, прибрежников и степняков. Отличались друг от друга значительно: ростом, цветом кожи, разрезом глаз, образом жизни и вооружением, но говорили все на одном наречии. Хоть в этом система подсобила. Не придётся кучу языков осваивать.

С языком поначалу были сложности. Игра не предлагала загрузить — установить лингвистический пакет, чтоб раз и все выучил и не было никакого артефакта или заклинания служащего тем же целям. Поэтому мне каждый вечер приходилось заниматься с Манангой, стараясь на простых примерах выучить язык.

Данные занятия проходили по одной и той же системе. Я показывал на какой-нибудь предмет и говорил, как он называется, а он повторял на своем языке.

Спустя время даровал ему относительную свободу. Дал добротную одежду, приучил к элементарной гигиене. Он с поистине детским удивлением рассматривал корабли, лошадей, оружие, утварь. И по-прежнему боялся нас, правда уже не выказывал свой страх столь явно как при первой встрече.

Страх и изумление поистине великая комбинация.