Иван Оченков - Путь в террор [litres]

– Простите, я вас не понимаю, – пролепетал тот, пряча взгляд, но договорить не успел, поскольку кулак бывшего унтера выбил у него из легких весь воздух.

– Что вы себе позволяете?! – на секунду вышел из состояния апатии Вернер, но тут же стих, с испугом глядя на наставленный на него револьвер.

– Господин доктор, – бесстрастным голосом заявил Дмитрий, – извольте отдать мне документы Филипповой.

– Вы не сможете отсюда выйти, – попытался возразить тот. – По крайней мере, с ней.

– Может, и так, – не стал спорить Будищев. – Но начнется разбирательство, в течение которого непременно всплывет то, что этот ублюдок с крысиным лицом насилует пациенток, а вы его покрываете. Он, вероятнее всего, пойдет на каторгу, а вы, может, еще и выкрутитесь. Ну а что, в Туркестане тоже врачи нужны!

– Это правда? – вопросительно посмотрел на фельдшера Вернер.

– Не было ничего! – захрипел тот, пытаясь привстать с немытого пола. – Петр Карлович, как на духу, не было у меня с ней ничего! Врет она. Ей-богу врет! Ну, разве шутейно раз хлопнул по заду, а она кусаться, зараза!

– Какая мерзость! – скривился немец. – Но все равно я не смогу выписать пациентку. Однако твердо обещаю, что этот негодяй более пальцем не прикоснется…

– Доктор, чем вы ужалились? – прервал его Дмитрий.

– В каком смысле?

– Что вы приняли – морфин, кокаин, или просто водки жахнули?

– Кокаин, – недоуменно пожал тот плечами. – Это такое средство для улучшения мыслительной деятельности [75] Кокаин в те времена считался лекарственным и стимулирующим препаратом. .

– Я знаю. И вам срочно нужно добавить, а то вы совсем тормозите!

– Вы думаете?

– Выбирайте, дурь в ноздрю – или свинец в голову?

– Доннерветтер! [76] Donnerwetter – черт побери; гром и молния ( нем .).

Через несколько минут Будищев снова появился в палате Стеши и бросил ей сверток с одеждой.

– Держи.

– Что это? – испуганно спросила девушка.

– Твой новый наряд. Одевайся скорее.

– А почему одежа мужская? – недоуменно спросил Семка.

– Потому что матриархат еще не построили, – непонятно ответил Дмитрий. – И вообще, отвернись, не видишь, стесняется девчонка.

– Сам чего смотришь! – смущенно буркнул покрасневший до корней волос мальчишка.

– Поумничай еще! – усмехнулся наставник, но тоже отвернулся. – Мне Стеша, может быть, как сестра.

– А мне…

– А ты на ней еще не женился, так что помалкивай.

– Я готова, – подала голос девушка.

Курточка и штаны, снятые с Сурмина, были ей почти впору, фуражка немного слезала на глаза, но это сейчас даже было к лучшему. Ботинки на ногах откровенно болтались, и вообще, маскарад был так себе, но ничего лучшего сейчас найти было нельзя.

На их счастье, в этот момент в больницу за какой-то служебной надобностью приехал жандармский офицер. Строгий привратник вздумал было и его не пустить, но суровый штабс-капитан в ответ так застращал старика арестом, что тот, и думать забыв про пропускной режим, сам повел его к начальству. Воспользовавшись этой суматохой, Дмитрий, Семка и переодетая в мужской наряд Стеша покинули негостеприимное богоугодное заведение.

– Извольте сюда, ваше благородие, – поклонился офицеру привратник. – Тут господин Вернер должны быть.

Жандарм, скривившись, легонько постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь, но только лишь для того, чтобы через секунду выскочить оттуда как ошпаренный.

– Это что за, мать вашу так, бардак там творится? – изумленно воскликнул он.

– Не могу знать, ваше благородие! – четко отрапортовал старик и осторожно заглянул в комнату.

Открывшаяся его взору картина была настолько фантастична, что привратник в недоумении протер глаза, однако наваждение и не думало проходить. Петр Карлович в расстегнутом мундире лежал на софе и, казалось, спал, а рядом с ним сидел на корточках абсолютно голый Сурмин и, бессмысленно улыбаясь, пускал пузыри.

– Всякого повидал, но такого! – покачал головой Вельбицкий.

– Должно, нечистая сила, – сокрушенно вздохнул старик.

Только что отпустившая очередную клиентку Анна Виртанен собиралась было вернуться к работе, когда раздался требовательный стук в ее дверь. Сначала она подумала, что это опять заявилась мадам Ряполова, отчего-то боявшаяся звонить в новомодные электрические звонки, на затем вспомнила, что батареи давно пора было поменять, а Дмитрий и Семка в последнее время были чем-то слишком заняты. К тому же вряд ли гадалка стала бы стучать так громко и требовательно. В общем, хочешь не хочешь, а пришлось идти открывать.