Олег Леконцев - Горячий контакт

– Воздушный бой с появлением гравитов (гравитационных двигателей, гравитаторов, – по расшифровке техников) превратился в вертикальный манер (маневр), – гордо сообщал он нам. – Но при этом, если вы постоянно не будете готовы к шлепанию копытами, считайте себя покойниками.

Мы целых три дня пытались узнать, что означают эти копыта в ВВКС и почему надо быть постоянно готовыми к их шлепанию, но безуспешно. Техники отмалчивались или просто посылали нас подальше, благо званием они были выше и мы были для них никто. И остальных групп положение было не лучше. Копытами они не шлепали, зато дрынкали сапогами, мазакали и даже мычали.

Наши мучения завершились достаточно быстро. Нет, они завершились бы еще раньше, если бы не откровенно не соответствующая авиации и космофлоту терминология. Но все-таки голова заработала, хотя и почти от безнадежности. Когда Рымаров в очередной раз поразил нас своей неграмотностью и обозлил новым термином, присовокупив, чтобы я подсчитал, опираясь на его эффективность, насколько быстро Су наберет скорость, я в отчаянии включил на своем компе словарь авиационно-космических терминов и… обнаружил все сказанное Рымаровым. Нет, конечно, не пищаи и не манеры – это перлы лейтенанта официально не зафиксированы, вот шлепание копытами и дрынкание сапогами оказались довольно понятными авиационными терминами. Такое название они получили от известных пилотов и в знак их заслуг в повседневной практике сохранились вместо вполне благозвучных терминов, полученных от конструкторов.

С этого момента процесс пошел. Одно мне не понравилось – краем глаза я увидел, как инструктор почти откровенно ухмыльнулся, для вежливости прикрывшись ладонью, почти также как мы, когда слушали его теоретические бредни. Значит, этот гад не такой тупой и все здесь строится на военно-садистской науке! Такое понятие, как утиный тест, выпускник вуза должен примерно представлять. Новичка вводят в соответствующую ситуацию и предлагают самому действовать по обстановке по принципу – выплывешь – хорошо, нет – у нас вашего брата еще много. Мы, кажется, выплыли и даже никого в отделении не потеряли. А в рамках набора уже были отчислены как профнепригодные пять человек и отправлены рядовыми в армейские части.

Мы росли, хотя и в дальнейшем информация постоянно доходила до нас в усеченном, а то и искаженном виде. Подполковник Сидоров, проводя с нами теоретическое занятие «Бой превосходящими силами против двойки шершней в нижней атмосфере», заставлял нас на имитаторе раз за разом заходить в заднюю полусферу вражеских тарелок… и почему-то промахиваться. Шершнями назывались легкие истребители саргов, вооруженные огнестрельными пушками и ориентированные на атмосферные бои. На тренажерах сбить их было не трудно и все равно не получалось.

Но к тому времени мы учились на курсах уже целых двенадцать суток и поэтому знали, что из постоянного состава доверять здесь нельзя никому. Провели проверку параметров и оказалось, что наш ротный мухлевал – базовые расчеты прицелов были подсчитаны для Марса. Обнулили расчеты, автоматически включились программы для Земли и шершни были мгновенно разорваны на составные части.

Сидоров показал нам большой палец и впервые улыбнулся нормальной улыбкой, а не волчьим оскалом.

Помимо дневных занятий почти у ста человек были еще и ночные. Не только Рымаров, но и все инструкторы, следуя обычной практике, посадили двоечников после отбоя за выполнение проваленных тестов за тренажеры. Первые две попытки оказались для меня неудачными. Хитрый кибер-инструктор постоянно менял тесты, а инструкция по ТБ, судя по все новым вариантам, вообще была бесконечна.

Обозленные от бессонницы – штрафники спали в сутки не больше двух часов – мы собрались после обеда на короткий мозговой штурм. Вообще у курсантов минутки свободной не было, но полчаса после обеда даже на курсах считалось святым временем и на них никто не посягал.

– Надо выучить инструкцию по ТБ! – предложил горячий Димка Лошкарев.

– Учи, – согласился Марат Шахов, – там четыреста страниц мелким шрифтом только для Су. Учитывая, что мы в ВВКС разбираемся, как кухарка в управлении государством, перспективы у нас блестящие. Я больше суток в таком режиме уже не вытяну.

Пессимизм Марата был преувеличен. Но в целом радоваться было нечему. Спать хотелось, как бродячей собаке сахарной кости. Воспользовавшись тем, что с 10 июля у нас начались занятия по изучению компьютерной системы Су – тема, которую я знал наизусть благодаря дебилу подполковнику Харченко – однажды он на спор с другим преподавателем на летних сборах заявил, что память у меня блестящая и предложил проверить ее по этой теме, объявив мне варианты: А) пессимистический – не сдаю и все остальное время сборов чищу сортиры, Б) оптимистический – сдаю и получаю досрочный автомат по строевой подготовке. У меня было 39 часов, я выучил семьдесят три страницы сложного текста со схемами и сдал.