Владимир Мухин - Эпидемия сумасшествия

Плюс ужасный политический подтекст. Начать эвакуировать районные центры, значит показать, что ромбоиды расширяют оккупацию.

Что скажет мир? Что скажет оппозиция? Нет, лучше не выносить из избы лишний мусор. Пусть он горит с той самой избой. Тем более что пожар произошел не специально. В благих целях и в экстренной ситуации!

Если так, то все хорошо. Не для тех, кто оказался в роли «мусора», разумеется.

Президент стоял на высокой трибуне. Его окружали: заместители, советники, грубоватые люди в черных очках. Многочисленные телекамеры пялились в тщательно загримированное лицо главы государства. Прилизанные волосы чиновника приятно блестели на солнце.

Красная площадь пестрела от триколоров, лозунгов и цветов. Главы некоторых стран СНГ сидели на гостевых трибунах. Вместе с ними находились выдающиеся деятели науки, культуры, генералы российской армии.

По краям площади разместили ракетные комплексы, тяжёлые танки, установки залпового огня. Казалось, что праздник «9 Мая» внезапно перенесли. Хотя, это было не так.

Речь шла не о прошлой войне, а о том, что произошло несколько дней назад. Огромная, как недавний многогран, речь президента лилась полноводной рекой.

В обшитый мехом микрофон, поглядывая на специальный планшет, глава страны заявил о надёжности российской армии, о единстве национальностей в составе Федерации, о внешней угрозе и борьбе с таковой.

После было сказано много слов о последних событиях. Частично о сущности инопланетян и их кровавых намерениях. И о том, как именно удалось уничтожить агрессора.

— Да! — Громогласно подчеркнул президент. — Перед нашим решающим наступлением, внеземные формы жизни решили нанести последний удар! И он пришелся в спину огромной страны! Поселок, лежащий за пятьдесят километров от эпицентра боевых действий, был фактически стёрт с лица земли. Погибло около двух тысяч наших соотечественников! От этого горя нам никогда не оправиться! С моей стороны обещаю, что все необходимые компенсации будут выплачены в полном объеме. Родственники погибших смогут рассчитывать на всесторонние льготы. Мы с ними ещё встретимся лично, чтобы обсудить порядок государственного содействия.

А на месте разрушенного районного центра будет создан инновационный научный город с памятным мемориалом на главной площади! Это будет символ стойкости, борьбы и силы великого русского народа!

Толпа взорвалась аплодисментами. Главы дружественных государств чинно встали. Президент деловито поправил галстук, дождавшись окончания оваций. После чего продолжил.

— С особой благодарностью мне хотелось бы вручить орден «За заслуги перед Отечеством» первой степени, нашему спасителю! Великому конструктору оборонной промышленности Дмитрию Геннадьевичу Проскурину! Но, к сожалению, по состоянию здоровья, он не смог присутствовать на этой знаменательной церемонии… Ведь мы можем только представить, какая серьезная нагрузка легла на этого великого ученого в черные для страны дни. Потому примем все меры, чтобы награда наша своего героя после мероприятия…

А также хочется наградить уважаемого заместителя Министра обороны Российской Федерации, который после гибели своего непосредственного начальника, единолично спланировал уникальную операцию по борьбе с превосходящим нас в технологическом плане врагом…

— Все. Не хочу. Я и так понял… — Дмитрий Геннадьевич отвернулся, подняв воротник пиджака. Николай Юрьевич снисходительно взглянул на друга, поставив смартфон на паузу.

— Тебе совершенно не интересно? Говорят, там, около миллиона человек собралось. Хотят «День народного единства» на эту дату перенести.

Журов был одет в простоватые штаны и спортивный жакет на молнии, из-под которого выглядывала белая футболка. Он оставался все тем же «своим парнем», умеющим заглянуть даже в самую сложную душу.

Его типаж плохо вписывался в отделку московского парка, где в тротуарную плитку можно смотреться как в зеркало. А к лавочкам пристраивать зарядки для телефонов. Но ему это было не нужно. Журова не пугала участь белой вороны. В этом плане он был полным дальтоником.

— К черту их! Всех к черту! — Процедил Дмитрий, разглядывая Москва-реку.

— И Надежду?

— Ее нет. Она дом присматривает. В Подмосковье… подальше. По мне, лучше уж в другой вселенной.

— Другой нет, наверное. Там вроде все одно, но в ином состоянии. Ты лучше скажи, как отвертелся от личного президентского приглашения?