Фарход Хабибов - Дивизия особого назначения. Освободительный поход

– Ну вот, Кеосаян, партия и правительство решило дать тебе еще один шанс, цени.

– До последней капли крови буду бить немцев.

– Тут ты дважды не прав, Кеосаян: сперва в том, что хочешь пролить свою кровь до последней капли. Нет, ты должен свою кровь беречь, а вот кровь противника беречь не надо! Фашистов ты обязан бить и в хвост и в гриву, но себя и своих товарищей беречь. Так же ты не прав, когда хочешь убивать немцев, вспомни, при твоем освобождении на нашей стороне воевали немцы. Понимаешь, не все немцы фашисты, не все немцы враги, зато на стороне противника есть и немцы, и румыны, и итальянцы, и венгры, и представители многих других наций. Но нация за ублюдка не отвечает, Кеосаян, понял?

– Так точно, товарищ комдив, виноват.

Теперь обращаюсь к скуластому парню с раскосыми глазами и в замызганном танковом шлеме:

– Ты, боец, кто и как в плен попал?

– Милядший сиржант Вайдуллоев, миханик вадитиль Т-34, ва время атака на немис пазиция наш танка первий вашель на батарея ПТО, первий два пушка убили осколочна-пугасными вистрелам, третий немиса камандир удариль танком, патом наш танка пашель на читвертий пушка. На этот пушка наш танка застрял, пад живот танка немицкий пушка папаль, гусиница зимля ни даставал. Немисы пашель в атака, и ми попаль в акружени. Камандир танка литенан Петренко приказаль застопорить люки, и падашель немисы, ми стриляль из пулимьот и наган из дирка, но танка легкий добыч для пихота. Люки ани аткрыль ломом и сказали, што в люк гранату кинут, камандир Петренко застрелился, а ми сдались. Патрон ни асталса.

Парень говорил с заметным акцентом, но при этом резво и скоро, и понять его можно было запросто.

– Ну, понятно, Вайдуллаев, значит, будешь водить Т-34.

Теперь обращаюсь к крепышу среднего роста, с ярко выраженной славянской внешностью:

– Ты, боец, кто и как в плен попал?

– Я старший сержант Никишин, командир артиллерийской башни Т-28, при отступлении в танке отказала КП, во время ремонта захвачены немецкими мотоциклистами. Все. В бою побывать так и не довелось.

– Ну, значит, будешь теперь служить на Т-28Э, тем более его коробке техники не дадут отказать, это тебе шанс повоевать, и даже не повоевать, а начать воевать. Ладно, товарищи бойцы, не буду вас отвлекать. Товарищ Абдиев, ведите ребят знакомиться с танками.

И Абдиев, построив, увел парней к танкам, притаившимся в лесу за поляной, где Семенов гонял очередной взвод бойцов. Ковыляя к летунам, пришлось заглянуть к Игорю, тем более по пути.

– Здравия желаю, товарищ майор!

– И тебе не хворать, капитан. Как ноженька твоя богатырская, заживает?

– Да, Игорь, спасибо, заживает не по дням, а по часам. Как тебе наши бойцы?

– Да отличные бойцы, может, умения немного маловато, зато желания победить хоть отбавляй.

– Вот, Игорь, и поделись с ними умением.

– А я чем, по-твоему, занимаюсь, иди отсюда, стойкий оловянный солдатик, не мешай народу постигать умение воевать. А то «ходют тут всякие, потом трусы пропадают» [102] Цитата из анекдота. …

Ну и пришлось мне ковылять дальше, к летунам, прошел полянку (еле-еле, как говорится, на морально-волевых, скорей уж на аморально-болевых), дошел до нашего лесного аэропорта. Самолеты, небольшие, чай, то не «Эйрбас» и не «Боинг», тем более ни разу не «Руслан» [103] Советский самолет-гигант 80–90-х гг. , вот частично и засунуты под деревья, а часть прикрыта сетями маскировочными. Причем родными люфтваффными (подарок с аэродрома), и под сетями копошатся бойцы (техники и летчики).

Кравцов меня углядел и произнес, как полагается по уставу:

– Смирно!

– Вольно, товарищи красноармейцы. Старший лейтенант Кравцов, можно вас на минутку? – И Кравцов подходит.

– Ну, рассказывай, Серый, как все вчера было.

– Как и планировалось, сперва вылетели У-2, на малых оборотах прошли незамеченными к станции и разгромили все зенитные батареи, первым делом атаковали бомбовым ударом две крайние батареи зенитных автоматов. Причем подлетали с разных сторон и атаковали: первый «малыш» ближнюю левую, другой – дальнюю правую батареи. После этого первый У-2 все так же бесшумно, хоть немцы и шарили прожекторами небо и шмаляли наобум будь здоров, накрыл дальнюю левую таким же бомбовым ударом.

Второй согласно плану атаковал ближнюю правую. В это время зенитки больших калибров тоже стреляли, но стреляли, как и остальные, наобум, потому что вторые номера экипажей накрыли все четыре прожектора пулеметными очередями. Правда, оба У-2 прямо изрешетили осколками, но, как говорится, «кукурузник» состоит из дырок и палок [104] Так говорили авиамеханики во времена ВОВ об У-2 (По-2). , так что одной дыркой больше, другой меньше, это не фатально. Оба самолета пошли на аэродром, и их сменили мы, два Юнкерса, две «чайки» и два «ишака».