Елена Гусарева - Теломерон. Таблетки от бессмертия

— Мы постараемся уйти как можно быстрее, — сказал он. — Не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

Рамиль кивнул. Он подхватил одну из лавок и унес подальше к полками. Расположившись на ней, как на жердочке, он принялся листать свой блокнот, то и дело что-то размашисто подчеркивая в нем. Рыжеватые волосы Рамиля были гладко зачесаны на пробор. Потертый рабочий комбинезон — идеально чист и выглажен. Рамиль сидел ровно, плотно сжав колени. Он всегда такой — слишком аккуратный и зашуганный, будто в любой момент ожидает подзатыльника или тычка в бок.

«Если нет своего дома, как же ему удаётся так тщательно следить за собой?» — подумал Ник. Он понял, что совсем его не знает. Почему он раньше не догадался попросить Рамиля показать блокнот? Ведь он ненавидел его только из-за этой бессмысленной писанины. Теперь казались нелепыми предположения, что Рамиль способен следить за кем-то. Он всего лишь работал там же, где работал Никита, ходил теми же коридорами, выполнял свои обязанности. Какой же он, Никита, самовлюбленный придурок! Мало того, что сам думал исключительно о себе, так еще и предполагал, что другим только и есть, что думать о нем…

Ник прошел к столу и покопался в пакетах. В руки попалась пачка синтетических чипсов. Он вскрыл ее и засыпал в рот целую горсть. Рядом нашлось несколько банок с энергетическим напитком. Громко хрустя безвкусными чипсами и запивая приторно сладким пойлом, он продолжал шарить по сверткам, отыскивая для себя одежу. То, что явно не по-размеру, он отбрасывал на диван Лу. Та сжевала хлебный батончик и принялась неловко стягивать разодранные брюки. Ник отвернулся. Для себя он нашел чистую рубаху.

— Как тебя зовут, Лу? — не оборачиваясь, спросил Никита.

Она молчала. Ник нахмурился и хмыкнул:

— Значит…

— Лукреция, — выпалила она.

— Что за дурацкое имя? Или у вас так принято?

— Я не знаю, кого ты имеешь в виду. Моя мать любила сериалы. Смотрела их с утра до ночи.

— Ну, что у нас сегодня по плану? — с издевкой спросил Ник, снимая свою испачканную в крови и прорванную в нескольких местах рубаху. — Прыжки с небоскреба без парашюта? Бег с препятствиями по пересеченной местности, стрельба по живым мишеням?

— План был нарушен с самого начала. Я не знаю, что для нас приготовили.

— Для нас? — Ник обернулся и оперся руками о стол. — Мне казалось, подопытный здесь я. Номер М016 ты сказала?

Лу не ответила.

— А что случилось с М001 или М003? Вас удовлетворили их… как там? …когнитивные реакции.

— О судьбе остальных подопытных из фокусной группы мне не известно. Возможно, кого-то выбрали другие кураторы. Для чистоты эксперимента, мы не должны общаться.

— То есть «счастливчиков» вроде меня может быть несколько. А может быть сотни?

— Это всего лишь фокусная группа. Кого-то могут и не выбрать вообще.

— Обнадеживает… Что ж, если у тебя больше нет плана действий, то он есть у меня, — Ник оделся в чистое. — Со мной случилось то, чего я не хотел и уж точно не планировал. А я, знаешь ли, жил довольно предсказуемо. У меня-то все было расписано. Смешно… Хотя в этом не было ничего плохого. Но теперь я думаю — к черту планы! Мои уж точно, но и ваши тоже! Чего бы вы не добивались, к чему бы не стремились, я внесу свои поправки. Я знаю теперь слишком много. А когда человек много знает, он стремится поделиться своим знанием с другими. И, уж поверь, я вам это устрою. Пока не знаю, как, но…

— У тебя нет выбора, Ник, — перебила Лу. — И выхода из эксперимента нет.

— Как говорил Хавецкий, даже если вас съели, у вас все равно есть два выхода. Одним и воспользуюсь.

— Тебя убьют.

— Вот это новость! — Никита невесело расхохотался. — Слушай, а я до этого момента сомневался.

— Я серьезно.

— Ладно, — он порывисто кивнул. — Тогда я ничего не теряю. Все уже потеряно.

— Наверно, ты прав. Все уже потеряно, — Лу сидела на диване и смотрела в одну точку. — Ты знаешь, а ведь им все равно, — сказала она бесцветным голосом. — В этом все дело.

— Я в твоих загадках разбираться больше не намерен!

— Все дело в таймерах, — продолжала Лу. — Они молоды телом, но ко всему безразличны. Амплитуда колебаний эмоций близка нулю. Их уже ни что не беспокоит, не вдохновляет. Кто-то кончает собой, но большинство еще не готовы. Они надеются, что проблема может быть решена. Собственно, за этим и проводят эксперименты.

Рамиль перестал чиркать в блокноте и уставился на Лу.

— Ощущение собственной смертности — вот что делает нас живыми, — тихо сказала она. — Таймеры не чувствуют смерти…