Дикон Шерола - Союзник

— Может, мне оставить вас вдвоем? — внезапно спросила Вика. Ни Катя, ни тем более Дмитрий не могли знать, что даже эта маленькая девочка в курсе сплетни, что якобы Белова путается с «процветающим». Она услышала разговор двух воспитательниц, которые тихонько обсуждали это в школьном коридоре.

От предложения Вики Катя слегка покраснела, а Лесков опешил.

— Останься! — они ответили едва ли не хором, отчего маленькая Бехтерева тихо рассмеялась.

— Так у меня все равно через минуту начнется урок литературы, — ответила она. — Так что еще увидимся. И, Дмитрий, не говорите, пожалуйста, папе, что я называла его папой. Ему это не нравится.

С этими словами девочка махнула своим собеседникам рукой и, прижимая к груди учебник, неспешно направилась обратно в класс. Из-за этих двоих ей так и не удалось повторить стихотворение Пушкина. Дмитрий и Катя молча переглянулись.

— Как твое самочувст…

— Как работа в госп…

Они начали одновременно, пытаясь разбавить неловкую паузу, и так же одновременно прервались. Затем Лесков улыбнулся и уже спокойно спросил:

— Как работа в госпитале?

— Стало чуть полегче, — ответила Катя, улыбнувшись в ответ. — Но все равно раненых очень много. На сон остается всего несколько часов.

— Некоторые из медперсонала уже начали возвращаться на свои станции…

— Да, чтобы сбежать от работы. Якобы все необходимое уже сделано, дальше справляйтесь сами. Я думаю подождать еще как минимум неделю. Потом возьму пару дней выходных, чтобы побыть дома, и обратно сюда.

— Тебя отпустят во второй раз? — Лесков вопросительно вскинул бровь.

— Конечно, «владимирские» поддерживают желание людей помогать друг другу. Да и Стас всё понимает. Он и сам хотел пойти поработать в госпиталь, но руководство посчитало, солдаты должны оставаться на своих местах… Ну а ты как? Как твое самочувствие?

— Хорошо. Я бы даже сказал, лучше не бывает.

— Я приятно удивилась, узнав, что тебя пригласили в совет.

— Я тоже, — Лесков тихо усмехнулся.

Прозвенел звонок, и вскоре в коридоре они остались совсем одни. Катя почувствовала, как ее сердце начинает биться сильнее. Дмитрий что-то рассказывал о своем новом роде деятельности, а она даже толком не могла сконцентрироваться на этом разговоре. Сейчас, наконец оказавшись без посторонних, ей безумно хотелось обнять его и сказать, как сильно она его любит. Хотелось прижаться к его груди, закрыть глаза и стоять так до скончания века. Если бы Лесков только знал, как сильно она по нему скучала.

Находясь на «Владимирской» Катя ловила каждую новость, касательно «процветающего». Со Стасом она играла в идеальную для посторонних глаз семью, но в своих мыслях она все сильнее влюблялась в Лескова. Случившееся с Адмиралтейской страшно поразило ее, и впервые Белова всерьез задумалась о том, что, быть может, находясь со Стасом, она совершает жестокую ошибку. В первую очередь по отношению к Волошину, которого невольно обманывала, мечтая быть с другим. Кому из них троих нужна была эта жертва? Стасу, который прекрасно все понимал и не показывал виду? Дмитрию, который тоже всё понимал, но пытался играть в «дружбу»? Или ей, той, кто пыталась уберечь от боли обоих своих мужчин и тем самым делала им еще больнее?

Узнав, что раненых свозят на «Спасскую», Стас сам предложил Кате поехать туда. Эти слова дались ему тяжело, но еще тяжелее было видеть любимую девушку в том состоянии, в котором она пребывала. Она действительно боялась за своих друзей — не только за Лескова. За Бехтерева, который третировал ее в детском доме, за Суворова, который старался доказать другим солдатам, что он тоже чего-то стоит, за маленькую девочку, которая почему-то очень любила драконов. И Катя была благодарна Стасу за его разрешение. Быть может, он пожалел ее, а, быть может, снова начал доверять. И девушка не могла предать его доверие во второй раз.

Сейчас, рассказывая о том, как ей живется на соседней станции, девушка все чаще произносила имя Волошина, словно лишний раз пыталась напомнить себе о нем. В ее тоне слышались уважение и благодарность по отношению к нему, и Дмитрий все больше убеждался в том, что Катя счастлива. Глупая детская влюбленность, которая вспыхнула в нем, теперь казалась какой-то нелепой и даже постыдной. Лесков зачем- то ворвался в чужую семью и решил, что имеет право ее разрушать. Быть может, он и вовсе всё это выдумал. На фоне избалованных девиц, которые окружали его прежде, Катя показалась ему родственной душой. Конечно же, кто мог понять его лучше чем девушка, с которой он вырос в детдоме.