Игорь Маранин: Школа зомби Изы Марк [СИ]

Решётка снова поехала вверх, но на этот раз я был готов. Подскочил к клетке, накинул кольцо на крепежный штырь и зафиксировал своей дубинкой. Бог держал за нас кулаки: дубинка идеально подошла и теперь крепко держала решётку, не давая ей двигаться ни вверх, ни вниз. Существо в клетке, отчаянно рыча, всё ещё пыталось вырваться, но до моей дубинки при всём желании дотянуться не могло. Ситуация изменилась: грязное ругательство, прилетевшее из окошка щитовой, стало лучшим тому доказательством. Я подбежал к выходу и замер, ожидая Луку. В тот момент я был готов проломить ему череп.

Вот коротко лязгнул навесной замок.

Вот заскрежетал, повизгивая о металлические петли, засов.

Теперь дверь была свободна, но открывать её никто не спешил.

Так мы и стояли, считая про себя: раз, два, три… двадцать, двадцать один, двадцать два… Мелькнула мысль, что Лука испугался содеянного и ушёл, освободив нас. Собираясь броситься за негодяем, я толкнул дверь — она открывалась наружу — и замер на месте. На меня смотрело дуло пистолета.

— Не дури, Джем, — предупредил Лука. — Ты зырил, как я стреляю. Сделай пять шагов назад. Вот так. Теперь таким же черепашьим аллюром иди и вытащи свою чёртову палку.

— Я лучше умру.

— Не-е, Джем, ты у нас джентльмен. Будешь защищать подружку до последнего. Шишмарь тебе в задницу, как же я вас таких правильных ненавижу!

— Отпусти девушку, и я вытащу дубину.

— Она слишком дорого стоит, Джем. Ты мечтал в детстве стать рыцарем и спасти принцессу? Я тебе дарю этот шанс.

Я взглянул на Катю: она была испугана, но держала себя в руках. На миг мне даже показалось, что она хочет броситься на Луку. Видимо, и ему тоже: скривив губы, он предупредительно повел пистолетом в её сторону.

— Когда выскочит пленник и мы сцепимся, — сказал я, обращаясь к девушке, — бегите! Не медлите, не оборачивайтесь — бегите.

Я крепко сжимал в руках дубинку, намереваясь биться до последнего. Когда решётка достаточно поднялась вверх и под ней можно было пролезть, одноухий нырнул вперёд ногами и обрёл свободу. Спасла меня ненависть существа к Луке: он отмахнулся от меня, сметая со своего пути, и устремился к двери. Удар был настолько силён, что я полетел в сторону, словно кегля, и, приземлившись, ударился головой о каменный пол.

Удар оказался столь силён, что Джем полетел в сторону, словно плюшевый кролик, и, ударившись головой, потерял сознание. Физиономия Луки в удивлении вытянулась: он как будто не ожидал, что одноухий бросится на него. Но реакцией дьявол охранника не обидел: через мгновение того и след простыл. Я подбежала к дверям, но они не закрывались изнутри. Совсем рядом рычал вырвавшийся на волю одноухий: бил, ломал другую дверь — в щитовую, где укрылся Лука. Затем мне показалось, что единственное спасение — укрыться в клетке. Я поволокла туда Джема, но он оказался невероятно тяжёл: мне никак не удавалось протолкнуть его под решёткой. В отчаянии я пихала, тянула, пинала своего спутника, наставив два десятка синяков и, наконец, затащила в клетку, обломав себе ноготь и разбив до крови коленку. Но и тут оказалось невозможно укрыться: лебёдка не давала опустить решётку. Громкий выстрел оглушил меня. За ним последовал второй, из щитовой донёсся мат, а из коридора — рёв. Меня трясло от страха. Не знаю, сколько прошло времени, когда я поняла, что шум стих и наступила тишина. А вслед за тем увидела в дверях обезображенного вирусом одноухого. Он глухо заворчал, рассматривая близкую и лёгкую добычу, но нападать не решался.

«Клетка! — мелькнуло у меня в голове. — Он боится клетки! Не хочет возвращаться в неё».

Удивительно, как неверные решения спасают от верной гибели!

Недовольно рыкнув, одноухий развернулся и ушёл. Когда его шаги стихли, наступила невероятная тишина. Я опустилась на пол, прислонилась спиной к прутьям, закрыла глаза и потеряла счёт времени. А потом, к моему огромному облегчению, Джем пришёл в себя. Выслушав сбивчивый рассказ, поднялся на ноги, постоял, заново привыкая располагаться в пространстве вертикально, и решительно сказал:

— Надо выбираться, пока Лука не очнулся!

Я так и подпрыгнула на месте. За два года после Чипаколипсиса, инстинкты выживания притупились. Вирус, проникающий в чипы людей, превращает их в безумных тварей, изменяя не только разум, но и физиологию. Они нападают на чистых — тех, кто не чипирован, и заражают, превращая в таких же безумцев, только более медлительных и неуклюжих. Преображения занимает обычно от пары минут до пары часов: если Лука заражён, то вскоре превратится из жертвы в охотника.