Мира Грант - Чужой - Эхо [litres]

Существо издало уже знакомые щелчки, совсем не похожие на крики животных. Я на минуту задумалась, как устроена его гортань и есть ли у него голосовые связки. Способно ли оно издавать более сложные звуки, нуждается ли в них? Но тут меня окончательно сковал животный страх.

Монстр открыл пасть. Она была устроена совсем не как у земных хищников. Нижняя челюсть вертикально опустилась, а из глубины пасти выдвигалась еще одна челюсть, поменьше. Водопад тягучей слюны омывал эту фантастическую конструкцию. Вторая челюсть раскрылась у самой щеки Мишеля и щелкнула. От этого ужасного звука мурашки побежали по спине. Казалось, если я сейчас же не убегу, кожа слезет с меня, как перчатка, и удерет сама по себе.

Послышался новый звук – неожиданно мягкий, напевный, как будто монстр баюкал младенца, и Мишель снова застонал. Челюсть закрылась и втянулась обратно в пасть существа. Я чувствовала запах монстра – запах горячего металла и муравьиной кислоты. Противный, удушливый запах напомнил, как я сидела рядом с отцом и наблюдала за вскрытием мертвых загрейских животных.

Легкие болели. Болели страшно. Еще немного, и я не смогу больше задерживать дыхание, а это означало, что Коре приходилось еще туже. У нее-то нет такой физической подготовки, как у меня.

«Пожалуйста! – мысленно молила я. – Потерпи еще немного. Продержись – ради Виолы. Ради меня. Прошу тебя, Кора…»

Монстр захлопнул пасть и отступил. Замер на мгновение, склонив голову вбок, словно в задумчивости. Затем сорвался с места и в мгновение ока исчез в коридорах пещеры. Похоже, он направлялся к выходу из подземелья.

Дождавшись, пока стук его лап окончательно стихнет, и убрала руку, зажимавшую рот Коры. Медленно выдохнула, стараясь сделать это как можно тише. Не так-то это просто. Я с трудом сдерживалась, чтобы не закашлять громко, судорожно глотая воздух. С Корой было то же самое. Мы переглянулись, и она слегка кивнула. Она сдерживалась изо всех сил.

Постепенно дыхание пришло в норму, я выпрямилась и отодвинулась от Коры, чтобы она могла встать самостоятельно. Не знаю, почему существо нас не заметило: потому что мы сидели тихо и не дышали или благодаря пыльце… но меня терзало жуткое подозрение. Как только мы протиснулись в отверстие, я протянула руку и коснулась вены на шее Мишеля.

Его сердце билось куда сильнее, чем раньше. Что бы ни происходило внутри этого кокона, организм Мишеля испытывал колоссальную нагрузку, и не исключено, что он вот-вот умрет. Так вот, если существа слышат биение наших сердец, быть может, бешеный стук сердца Мишеля заглушил слабый стук наших с Корой сердец. Ужасно, но мальчишка, пытавшийся убить мою сестру, похоже, только что спас нам жизнь.

– Прощаю тебя, – тихо вздохнула я и повела Кору за собой, в глубь пещеры. Назад я не оглядывалась, а насчет Коры не знаю. Пришло время спасти сестру.

Мох на стенах достаточно ярко освещал пещеру, чтобы нам были видны и другие коконы. Мишель – далеко не единственный. Пол тоже здесь. А еще несколько крупных загрейских животных: пара-тройка бегемотов, олени-без-кожи и нечто похожее на целое семейство львиных червей. Некоторые из них даже больше того, что попался нам по дороге. Их массивные силуэты мрачными тенями выделялись на фоне светящихся стен. Я старалась не смотреть на них. Жуткое зрелище. Их слишком много, они тут повсюду.

Когда мы снова повернули за угол, я так и застыла на месте, а мое сердце внезапно забилось еще сильнее, чем у Мишеля, – казалось, оно вот-вот разорвется в груди. Мне не вынести этого. Я вот-вот упаду замертво. Коре придется оставить меня тут, и это прекрасно, это абсолютно нормально, потому что она оставит меня вместе с семьей.

Моя мать – в одном из коконов.

Наружу торчала только голова, волосы скрывали пол-лица. Мама выглядела на удивление спокойной, умиротворенной – будто всего-навсего спала. Пожалуйста, пусть оно так и будет. На виске у нее огромный кровоподтек, но судя по всему, открытых ран нет. В отличие от Мишеля, у нее нет кровотечений. Может быть, она уже умерла. Может быть.

Нет, не может! Она моя мать! Мать не может быть мертва!

А на земле у ее ног…

Виола подняла голову, посмотрела на меня с отчаянием в глазах и прижала палец к губам, призывая молчать. Ее левая нога была оторвана посередине бедра. Я разглядела провода и эластичные тросы, обнажившиеся, верно, впервые с тех пор, как Виола покинула фабричные цеха. Значит, это не розыгрыш и не кошмар. Она все-таки андроид. А наша мама…