Клим Ветров - Неживой

Ненавистную даже не потому, что он не любил воду — отнюдь. Просто когда-то, ещё до катакомб, Алекс едва не утонул и с тех пор панически боялся всего, связанного с водой, заразившись, если по научному, аквафобией.

И чтобы передать тот ужас, который он испытал, понимая, что находится в теле только что утонувшего человека, мне придётся перейти к непечатным выражениям, но я этого не хочу, поэтому просто поверьте на слово — ему, прожившему не одну сотню лет личу, было очень страшно.

Когда он наконец выплюнул из себя всё, что можно, стало гораздо легче — накативший было туман отступил, и Алекс смог спокойно вздохнуть.

«Воздух…» — обалдело приходил в себя он. — «Как же это может быть хорошо — просто дышать…»

За время, проведённое в обличии Лича, он и забыл уже, как это делается, но предложи ему минуту назад обменять все богатства мира на глоток кислорода, и он бы непременно согласился, ну а как иначе?

«К чему мёртвому весь этот тлен?» — мелькнула мысль, предупреждая следующую. — «Хотя это ещё вопрос, на самом деле…»

— Сынок, Илюшенька… — робко тронула за плечо мать. — Ты меня слышишь?

«Так», — тут же решил Алекс, — «надо кончать с паникой и начинать вживаться в образ, а то кто знает, сколько времени придётся провести в этом теле? И первое, что нужно сделать — ограничить общение, благо ситуация сама подсказывает выход».

— М-м-м-м… — замычал, имитируя сильное заикание, он. — М-м-м-м… А-а-м-м-м-а-а….

Говорить-то он, конечно же, умел, но без долгой практики боялся как-то проколоться, а так как былой силы пока в себе не ощущал, справедливо опасался разоблачения, поэтому решил пока помолчать.

— Успокойся, успокойся, тебе сейчас нельзя волноваться, — испуганно заквохтала женщина, едва не затыкая ему рот. — Пойдём, пойдём домой, вставай… Вставай…

Алекс-Илья поднялся и, удивлённо глядя на окружающих, подумал: «А донор-то мелковат, метр семьдесят, а то и меньше… Руки тоненькие, ноги вообще жуть. Словно не человек, а скелет…» Причём ему показалось, что силы у него не хватит даже на то, чтобы просто передвигаться.

Конечно, может он и ошибался, но ощущение слабости — а в оригинале Алекс, будучи достаточно изящного аристократического сложения, выглядел как минимум раза в два крупнее донора, — сильно нервировало некроманта.

Ступая босыми ногами по зелёной траве, он внезапно осознал, что никогда за всю свою жизнь даже не мечтал пройти вот так, без обязательных высоких сапог, защищавших от вездесущих крыс, охранных обкастов и сопровождающего повсюду эха. И сейчас, прислушиваясь к каждой нотке ощущений, он пытался запомнить эти чувства, словно боясь, что они могут исчезнуть так же внезапно, как и появились.

«Ладно, пока посмотрим», — стараясь не сильно вертеть головой, подумал он, — «может дальше что-то прояснится…» — и, не обращая внимания на кружащих вокруг мальчишек, покорно поплёлся вперёд за быстро семенящей женщиной.

Дойдя до деревни, а именно туда они и направлялись, Алекс с интересом посмотрел на крайнюю хату — большущую двухэтажную бревенчатую избу с широкими окнами и вертушкой в виде петуха на коньке крыши.

— Пойдём, сынок, пойдём, — торопила мать, глядя, как на крики пацанов выходят соседи. — Вроде бы только что никого не было, и тут будто из-под земли повылазили.

Пара древних стариков, хотя Алекс вживую стариков не видел, — среди приходивших к нему в катакомбы их попросту не было, но он много читал, и поэтому знал, как должен выглядеть старый человек, — и эти, в его представлении, несомненно заслуживали эпитета «древний», несколько такого же возраста старух и одна круглолицая тётка, подпирающая толстыми руками грозящие развалиться бока.

Он вообще раньше не видел такого количества людей одновременно, именно живых людей, поэтому сильно удивился.

— Что, Татьяна, — закричала тётка, не дожидаясь, когда процессия подойдёт ближе, — дурак-то твой живучий оказался?

«Странное приветствие», — подумал Алекс, — «злобное какое-то… Вот что значит, живая… Бесит… Так и хочется сделать ей чего-нибудь гадкого…»

И хотя он действительно не знал причину такого отношения этой женщины к донору и его матушке, в одном был прав, скандальную бабу вообще не любили в деревне, отношения она умудрилась испортить практически со всеми, постоянно влезая не в своё дело и буквально нарываясь на ссоры.

— Иди-иди! — продолжала надрываться та. — Жаль, что не потоп! Дуракам на дне самое место!